Война

И жизнь вроде как вполне подтвердила верность этих выводов. Во-первых, лучшим их подтверждением являлись успехи, которых достигли немцы. Если атаки вермахта на московском направлении большинством аналитиков были осторожно признаны скорее неудачей, чем даже ограниченным успехом, то вот то, что красные вновь, и довольно быстро, потеряли почти всю Прибалтику, было расценено как явное подтверждение озвученной теории. Ещё бы – вермахт практически за месяц вернул под свой контроль огромный кусок территории, начинающийся от рижских предместий и протянувшийся до побережья Финского залива. И русские ничем не смогли этому помешать. Ну и как ещё можно это расценивать? А после того как немцы, начавшие наступление на юге ещё в тот момент, когда в Прибалтике всё ещё шли тяжёлые бои, что было расценено всеми аналитиками как явная ошибка, не только снова прорвали оборону русских, но и сумели, в конце концов, продвинутся до точки, находящейся на почти в полтора раза более далёком расстоянии от границы, чем крайняя точка продвижения вермахта в прошлом, сорок первом году, так же, в целом, вполне удачном для немцев, ситуация с положением дел в СССР стала очевидной даже для самых твердолобых скептиков… Во-вторых, подтверждения тому, что русские находятся буквально на последнем издыхании, также шли буквально потоком. И из множества источников – от дипломатов, журналистов, донесений разведки и даже из анализа почтовой корреспонденции. Дело в том, что в начале тридцатых из США в СССР было командировано весьма значительное число инженеров, строителей, конструкторов и мастеров с рабочими, часть из которых так и осталась в Советском Союзе (увы, для многих это был единственный вариант выживания, поскольку в США в тот момент вовсю бушевала Великая депрессия) и сохранила каналы общения с родственниками, оставшимися на территории США. А те, кто вернулся, за время своей командировки завели в СССР множество друзей, с которыми так же состояли в достаточно активной переписке. Вот как раз из этих писем, которые, естественно, полностью проходили через службу военной цензуры, возможности которой после столь тяжёлого для США начала войны с Японией и понесённых поражений, каковые, как это было очевидно даже неспециалисту, не оказались бы настолько тяжёлыми, не имей японцы доступа к широкому кругу весьма конфиденциальной информации, пришлось значительно расширить и укрепить, вырисовывалась картина абсолютной неготовности русских к столь массовой эвакуации промышленности. Станки вывозились в чистое поле, устанавливались на только что залитые и ещё не просохшие фундаменты, рабочие размещались в палатках и питались с армейских полевых кухонь… Нет, так писали не все и, вероятно, даже не большая часть. Но дело в том, что в письмах, в которых был описан этот, так сказать, «рукотворный апокалипсис», практически не имелось отметок русской военной цензуры. А вот те, в которых описывалась куда более благостная картина, в которой эвакуированные заводы прибывали едва ли не в уже выстроенные заводские корпуса, с подведенными линиями ЛЭП и проложенными железнодорожными путями, были сплошь исчёрканы и все поголовно имели соответствующий штамп. Поэтому было принято решение считать подобную категорию писем «менее достоверными», а вот первую, судя по всему по каким-то причинам избежавшую внимания русской военной цензуры, вполне «отвечающей требованиям достоверности»…

– Во-вторых, я бы хотел услышать хотя бы приблизительные сроки, в которые русские смогут выйти на свою довоенную границу.

Все присутствующие переглянулись. Президент ясно дал понять, что уверен в том, что русские не только достигнут как минимум большинства своих стратегических целей в текущей операции, но и смогут перехватить у немцев стратегическую инициативу в целом. Ибо только в этом случае можно было говорить о выходе на довоенную границу.

– Мистер президент, вы имеете в виду просто выход на границу или полное взятие её под контроль? – робко спросил один из двух незнакомых молодых людей, похоже, впервые попавших в Белый дом.

– Кто это, Билл? – тихо спросил генерал Маршалл у сидящего адмирала Леги. Тот небрежно махнул рукой.

– Это парнишки Нимица. Они у него «думают о заправках». То есть рассчитывают, как, куда и сколько нужно перебросить топлива, чтобы наши парни на кораблях, танках и самолётах смогли наподдать жару «япам» и не остаться в самый важный момент с сухими баками. Сам знаешь: логистика на Тихом океане – тот ещё геморрой. Особенно после того, как «япы» так порезвились в Пёрл-Харборе и вышибли нас с Мидуэя. Вот он и набрал молодых математических гениев, которые ему её считают… Ну я и решил, что здесь они также будут нелишними.

– Think tanks, говоришь… – задумчиво произнёс Маршалл. – А у них есть допуски?

– Я взял тех, у которых есть, – успокаивающе кивнул Леги. После чего сморщился: – Дьявол, Джордж, из-за тебя я прослушал, что сказал президент…

Тут генерал так же встрепенулся и развернулся к хозяину кабинета, уже заканчивающему фразу: