Война

Увидев непонимающие выражения на их лицах перед тем, как они опять переглянулись, я добавила, вновь нарочно переходя на менее официальный прекси.

— …Я также приказываю вам поддерживать Барьерную тишину в отношении этих бесед до тех пор, пока я не дам вам прямое разрешение поступить иначе. На это у меня имеются свои причины. Я окажу вам услугу и сообщу, что они продиктованы не только и даже не в первую очередь желанием защитить моего мужа от страхов за меня. В любом случае, я собираюсь сама ввести его в курс того, что найду.

Увидев, что Тензи и Гаренд опять засомневались, я заговорила резче.

— Мне не стоило этого говорить. Но я предпочту предельно ясно высказать свои пожелания на этот счёт… на случай, если потом у кого-то будут негативные последствия.

В этот раз я увидела, как они оба побледнели и обменялись обеспокоенными взглядами.

Похоже, в те же несколько секунд они оба приняли решение.

Тензи шагнул вперёд и показал уважительный знак Моста.

— Нам не нужно делать что-либо дополнительно, Высокочтимый Мост, — сказал он, во второй раз опуская голову ниже уровня моих глаз — видимо, на случай, если жест руки был недостаточно ясным. — Пленник надёжно нейтрализован. Балидор всецело одобрил наши протоколы перед введением тех небольших изменений, которые я упомянул. Ты можешь войти в любое время. Ты по-прежнему хочешь сначала увидеть записи бесед? Мы можем воспроизвести их для тебя в комнате управления, чтобы ты видела и Барьерные сигнатуры…

— Спасибо, — ответила я. — И нет. Я передумала. Я сначала задам ему вопросы, а потом посмотрю на записи бесед. Балидор не стал бы задавать ему те вопросы, которые собираюсь задать я, и я знаю Дитрини достаточно хорошо, чтобы понимать, какими «полезными», скорее всего, были его ответы до сих пор.

Гаренд невесело фыркнул, источая злость.

— Тут ты права, — пробормотал он.

Кивнув, я ощутила неожиданную тесноту в груди, но постаралась не выдать этого лицом.

Если я собиралась сделать это, я хотела покончить с этим. Быстро.

Оставив дверь в будку охраны, Тензи подошёл к следующей двери дальше по коридору.

Я стиснула зубы, наблюдая, как он проделывает все протоколы безопасности у двери.

Я не видела Дитрини с тех пор, как покинула Город. Даже там я не видела его много недель до приезда Ревика и остальных. Я не видела его с того утра, когда Вой Пай забрала меня из комнаты возле его спальни в рабских кварталах Города. Им пришлось потрудиться, чтобы разбудить меня… ну, или так сказал мне Улай… и двое из них вынесли меня на руках, поскольку он накачал меня обезболивающими, избив до такой степени, что я не могла ходить.

Когда через два дня я наконец-то проснулась по-настоящему, я едва помнила, как покидала ту комнату.

Вытолкнув эти образы из головы, я крепче стиснула челюсти.

Даже если не брать в расчёт Ревика, я не была уверена, что готова к этому.

Тензи протянул мне свою гарнитуру, включив её перед тем, как отдать мне. Он наблюдал, как я вставляю её в ухо, и держал руку на L-образной ручке двери, дожидаясь, пока Гаренд закончит настраивать машины в будке перед моим входом. Когда я закончила с гарнитурой, мои руки дрожали. Я притворилась, будто не заметила этого, но почувствовала, как Тензи с напряжённым выражением следит за моими пальцами, и его кожа сделалась как никогда бледной.

— Приём, приём, — тихо произнёс Гаренд в моем ухе.

Я кивнула, взглянув на Тензи.

— Приём, — подтвердила я. — Тебя слышно отлично.

Я в равной мере ощутила и услышала, когда Гаренд из кабинки охраны отпёр замки.

— Я останусь за этой дверью, Высокочтимый Мост, — сказал Тензи. — С пистолетом в руке. Держа палец на триггере газа. У Гаренда тоже есть газ, и он может вырубить пленника с помощью удара током через ошейник, — его голос смягчился, хоть лицо и оставалось ниже уровня моих глаз. — Не стесняйся прибегнуть к нашей помощи, Высокочтимая Сестра. Пожалуйста. По любой причине.

Я кивнула, ещё сильнее стиснув зубы.

Кивком головы я показала на дверь, пока не растеряла всю смелость.

— Открывайте, — сказала я.

Глава 26 Хвост змеи

Он не поднял взгляд сразу же.

Это дало мне несколько секунд, чтобы осмотреть его, попытаться привыкнуть к его виду.

Это дало мне несколько секунд, чтобы вздрогнуть, поморщиться, подавить учащение дыхания, бешеное биение сердца под рёбрами.

Я сосредоточилась на деталях, на актуальном, на том, что находилось прямо передо мной.

Я знала, что для ощущения контроля — для удержания контроля, если возможно — требовались усилия. Во всяком случае, это требовало усилий по контролю моих реакций.

Я сразу же увидела, что его накачали наркотиками.

Я замечала отличия, даже если не принимать в расчёт эти его зловещие серебристые глаза, которые мне всегда сложно было прочесть. Конечно, я много раз видела его пьяным. Наверное, пьяным я его видела даже чаще, чем трезвым, если подсчитать процентное соотношение — но опять-таки, я никогда не видела его за работой, только когда он с неё возвращался.

Но эти воспоминания были немножко чересчур.

Они делали всё остальное более реальным, не менее.