Война

Его внутренние часы даже предполагали примерно то же самое, когда он позволял себе гадать, но от того, что это произнесли вслух, мощное ощущение боли всё равно с силой врезалось в его живот. Он тут же отступил в Барьер, ища её.

Конечно, они надели на неё ошейник.

Конечно, она также будет слепа во многих отношениях. И всё же Ревик поймал себя на мысли, что они не сумеют полностью отгородиться от него. Без чего-то сродни тому Резервуару, который полностью отрежет её от Барьера.

Ему нужно найти её прежде, пока они это не осознали.

Или пока они не перевезли её туда, где он никогда её не найдёт.

Мэйгар и Джон теперь полностью избавились от оков. Мэйгар потирал запястья, настороженно косясь на Врега, а затем подвинулся ближе к Ревику — может, чтобы наблюдать за его лицом, пока тот искал Элли.

Ниила стояла и ждала со свирепым выражением лица, а Иллег наблюдала за глазами Ревика не менее пристально, чем Мэйгар.

Но всё это промелькивало лишь на заднем фоне его сознания.

Осознав, что все они ждут его, даже Джон, Ревик полностью сосредоточился на точках связи, которую он делил с Элли, и направил всю свою концентрацию на то, что он мог ощутить, а также отбросил все не помогавшие ему эмоции, всё, что могло ему помешать.

Он заставил себя дышать ровно, пока делал это, и не впускать в своё сознание ничего другого.

Он стоял там, в той камере для допроса в Лэнгли, и никто не издавал ни звука, наблюдая, как он ищет её. Такое чувство, будто все они коллективно задержали дыхание.

На несколько долгих секунд Ревику показалось, что он её не найдёт.

Он подумал, что они уже полностью отрезали её, заперли в каком-то месте, где даже его свет не мог резонировать с её светом.

Затем, из ниоткуда, он уловил проблеск.

Этот проблеск превратился в более яркую искру, словно где-то в его груди раздули горячий уголёк. Он всё ещё едва её чувствовал, но тут её ужас омыл его… а потом взорвался всюду вокруг. Он никогда прежде не получал от неё столь интенсивного ощущения, и на его глаза невольно навернулись слёзы.

Ревик невольно застонал, стиснув свою грудь.

Джон вцепился в него с одного бока, всматриваясь в его лицо. Кто-то другой схватил его с другой стороны, но он никого не видел.

— Боги… Ревик. Что такое?

Он покачал головой, стараясь продышаться.

Он не отпускал её.

Его зрение вновь помутилось.

Она кричала, звала его во тьме.

Она кричала и кричала…

Он не ощущал вокруг неё ничего, кроме тьмы. Он чувствовал, какой потерянной она была. Она не могла его найти, но Ревик ощущал, как она плачет и зовёт его. Она кричала, искала его, вкладывала в это всю свою суть, но лишь ударялась о клетку света, который душил и подавлял её. Этот свет был темнее всего, что он когда-либо ощущал от Шулеров или Галейта.

Этот свет струился, как змеи, душил её.

Этот свет ненавидел её, презирал, желал её смерти…

Адреналин выплеснулся в его организм, отчего стало невозможно стоять на месте. Каким-то уголком сознания Ревик почувствовал, что другие видящие столпились вокруг него, удерживают его на месте, согревают его своим светом, пытаются успокоить.

Он пихал и отталкивал их aleimi с дороги, силясь остаться с ней…

Она снова закричала, зовя его, и в этот раз Ревик не сумел сдержаться.

Он издал сдавленное рыдание, стиснув руки того, кто стоял перед ним. Он ощущал её отчаяние, печаль столь огромную, что он даже не мог прочувствовать её всю. Она плакала, и он плакал вместе с ней, ощущая такое опустошение, какого никогда в жизни не испытывал.

Он стискивал её в этом пространстве, желая, чтобы она почувствовала его, знала, что она не одна. Он не мог до неё дотянуться. Не мог… такое чувство, будто их разделяла толстая стеклянная панель, находившаяся с её стороны и не впускавшая его.

Ревик поймал себя на мысли, что уже поздно, что они уже практически трупы, и он мог лишь убедить её, что она не одна…

Ладонь ударила его по лицу со здоровой стороны. Сильно.

Достаточно сильно, чтобы на глаза ещё сильнее навернулись слёзы, но он едва это ощутил.

— Где она? — рявкнул голос. — Ненз! Где она?

Ревик постарался ответить, хоть подумать.

Он опять начал теряться в этой тьме, слыша её крики. Он издал очередное сдавленное рыдание. Рука снова ударила его, ещё сильнее, вернув в реальность настолько, что перед глазами проступили очертания крупного тела.

— Ненз! — рявкнул голос. — Где она?

Ревик постарался пробиться сквозь тьму, ища ориентиры, хоть что-нибудь, что имело для него смысл. Затем он ощутил её. Не свою жену — ту, другую. Она улыбалась ему из той чёрной дыры, и в те несколько секунд ему хотелось убить её, как никого в его жизни.

Когда он наконец заговорил, его слова прозвучали натужным хрипом, едва различимым даже для его собственных ушей.

— Сан-Франциско, — произнёс он. — Они везут её в Сан-Франциско…

— Ты уверен, брат? — жёстко спросил голос.

Ревик поднял взгляд и осознал, что смотрит на Врега, который держал его так же крепко, как и Джон. Сзади Джораг гладил его по спине, а с другой стороны в него вцепились Оли и Ниила.

— Ненз! — рявкнул Врег.

Ревик повернул голову. Он постарался дышать.

— Да. Сан-Франциско.