Война

— «Ты здесь не умрёшь, — сказал он через переводчик. — Даже не думай, что мы допустим, чтобы с тобой случилось что-то плохое, кузина! Мы защитим тебя, всегда… дражайшая из наших друзей. Сейчас это самая важная наша работа — обеспечить безопасность тех, чьи имена есть в Списке Смещения, чтобы твоя раса смогла эволюционировать в её новую, самую желанную форму».

Данте попыталась сдержаться от мысленного закатывания глаз, но всё равно пнула ковёр носком кроссовка чуть сильнее, чем нужно.

— Конечно, — пробурчала она, не трудясь скрывать сарказм в голосе. — Чтобы у нас были места в первом ряду, когда придёт Большой Босс и вышвырнет наши задницы за борт.

Тензи неожиданно улыбнулся, издав тот тихий щелкающий звук языком.

— Ты ей понравишься, — сказал он по-английски.

— Кому? — Данте смотрела на кутикулы одной руки, всё ещё отрешённо крутя стул толчками одной ноги. — Кому я понравлюсь?

— Мост, — Тензи заулыбался ещё шире. — У неё такой же юмор, такая же улыбка. Она смеётся, когда всё мрачно. И Меч тоже.

— Супер, — буркнула Данте.

Она уставилась в окно на собиравшиеся облака. Она и забыла, что к полудню на город должен накатить большой шторм. Были и предупреждения о землетрясениях. Она проверила время и осознала, что уже почти полдень.

Выдохнув и склонившись над своим монитором, она добавила:

— Ну, тогда они, наверное, обхохатываются там, где они сейчас.

Тензи не ответил.

Данте увидела, как он переводит взгляд на те же панорамные окна.

В эти несколько секунд его улыбка медленно угасла.

Глава 11 Нарроус

Воды залива Раритан поднялись вверх, волны захлестнули передающую изображение поверхность, покрывавшую переднюю часть субмарины, когда мы опустились под воду. Зеленовато-серая противная вода быстро заслонила вид облаков и проливного дождя.

Лишь тусклый свет проникал через саму воду, поскольку солнце уже затмевалось штормом.

Однако, как только мы полностью оказались под водой, вид изменился.

Освещение корпуса включилось на множестве спектров, осветив частицы в воде перед нами. Я наблюдала своими глазами и светом, как нити сенсоров струятся вперёд во все стороны, изучая воду в непосредственной близости к пирсам.

По словам подруги Чандрэ, Талей, подводная сеть ОБЭ не начнётся до тех пор, пока мы не проплывём под мостом Веррацано-Нарроус и не войдём в гавань Нью-Йорка.

Мы уже наполовину миновали бухту, когда карты этой сети начали показываться на навигационных картах, виртуально отображавшихся на консолях, которые образовывали форму подковы в носовой части субмарины. Я слышала, как Балидор, Чинья и Порэш тихо обсуждают эти карты с Талей, но не пыталась расслышать детали.

Суть я уловила.

Если карты ошибаются, мы покойники.

Если мы налажаем с навигацией, или нам не хватит места, чтобы развернуться и пройти по узким поворотам, изображённым на маршруте прохождения через ОБЭ поля… мы покойники.

Конечно, органические компьютеры должны сообщить нам это до того, как нам будет по-настоящему грозить смерть, но если компьютеры ошибутся — или если там имеется нечто, скрывающее проход от сенсоров и сбивающее с толку компьютеры — мы покойники.

Если Талей работала на Тень, и это для неё миссия суицидника, как было у Дорже с Вэшем — мы покойники.

Я стояла на слегка приподнятой палубе мостика, возле перископа, которым никто из нашей команды не пользовался — скорее всего, потому что здесь от него никакого толка. Я молча наблюдала, как Балидор, ещё два видящих, которые трудились в качестве навигаторов, а также Талей, Юми, Чинья и Порэш склонились над панелью управления субмариной и тихо переговариваются.

Вся передняя часть субмарины служила иллюминатором — её обшивка передавала изображение, показывая в деталях всё под водой и даже заставляя большие части консолей казаться прозрачными. С места, где стояла я, временами казалось, будто команда сама плывёт сквозь воду.

Сенсоры загорались всякий раз, когда контактировали с чем-нибудь: с животными, с предметами в воде, с другими суднами, с флаерами над водой, с системами вооружения или другими сенсорами, направленными на нас. Демонстрация изображений пересекалась с другими кадрами — топографической картой дна бухты, детально описывающей все возвышенности и впадины с точностью до сантиметра, так мне сказали.

Я знала, что как только мы войдём в гавань Нью-Йорка, там будет отображаться намного больше информации.

Я ничего не говорила, пока они работали.

Если честно, наверное, мне надо было последовать примеру Ревика и забуриться в другое отделение, чтобы вместе с остальными поработать над планами того, что мы будем делать, когда доберёмся до Манхэттена. И всё же я оставалась здесь, держа свой свет и тело в сторонке, чтобы они могли работать.

Казалось, мы добирались до моста целую вечность.