Война

К счастью, маяк, о котором говорил Хобард, не был заклинанием в привычном смысле слова. Оно и не удивительно, ведь маяки могли создавать даже обычные священники, не являвшиеся полноценными магами даже самого низшего ранга. Разница между маяком и классическим заклинанием заключалась в… изящности структуры. Любые заклинания, от самых банальных до самых невероятных, требовали очень аккуратных манипуляций энергией. Именно это и не позволяло мне применять магию, структура моей души не позволяла управлять достаточно тонкими потоками силы. Маяки же были иными. Если просто, их можно было масштабировать. Для маленького маяка тоже нужна была «мелкая моторика», но с увеличением мощности и минимальные структуры росли. И с моим уровнем силы создать достаточно большой маяк уже было сравнительно просто.

«Сравнительно», потому что для меня это всё-таки было совершенно новым полем деятельности. Даже с помощью Хобарда, человека, который буквально лучше всех в мире разбирался в святой энергии, я потратил целых четыре дня на то, чтобы сложить из своей энергии правильный конструкт… только для того, чтобы через секунду поспешно развеять его, рискуя взрывом собственного энергетического центра.

Да… похоже, на этот раз я перегнул палку, попытавшись залезть на запретную территорию. В первое мгновение всё было в порядке, маяк успешно активировался и начал втягивать в себя мою энергию жизни. Но когда заклинание древних Демиургов запустилось в обратную сторону, начав вкачивать в меня святую энергию, всё пошло наперекосяк. Как только сила света встретилась с чёрным пламенем, они обе пришли в полный хаос. Тёмный огонь внутри меня начал бурлить и это буйство с катастрофической скоростью распространилось на остальной энергетический центр. Если бы я среагировал позже на пару секунд — точно пострадал бы от собственной энергии и ещё неизвестно, сколько времени ушло бы на восстановление.

— Не понимаю… — отдышавшись, я объяснил Хобарду произошедшее, — я ведь уже много раз сражался со святошами. И наши энергии ни разу так не реагировали.

— Скорее всего дело в том, что это всё-таки были энергии разных людей, — немного подумав, ответил ученик богов. — Когда встречались ваше чёрное пламя и святая сила служителя церкви, они конфликтовали, да, но этого было недостаточно. Сейчас же вы использовали свою энергию жизни для создания маяка, а следовательно и святая сила, что вам пришла, также содержала исключительный отпечаток именно вашей души. И когда она встретилась с чёрным пламенем, произошёл, можно сказать, парадокс. С одной стороны, две энергии были очевидно противоположны, но с другой они содержали в себе одинаковые отпечатки души и резонировали между собой как родственные. И именно подобный парадокс и стал причиной того буйства, что вы описали.

— Звучит логично… — я тяжело вздохнул. — А нет способа призвать святую энергию? Без пропуска её через энергетический центр?

— К сожалению нет. Учителя создали маяк именно таким, потому что понимали: как бы велика ни была ненависть людей к монстрам, вражда между самими людьми от этого никуда не исчезнет. Обязательный проход святой силы через энергетический центр исключает возможность перехвата этой силы врагом. А изменить само великое заклинание, вероятно, не смогут уже даже Короли монстров, слишком глубоко оно въелось в структуру мира за эти тысячи лет. Непосредственное же порождение святой силы в пространстве, как это делаю я, требует уже полноценных заклинаний, а с этим у вас… — он замялся.

— Дерьмово, можешь не миндальничать. Я понял. Ладно, похоже не судьба. Не всё же должно удаваться. Тогда пойдём посмотрим, как там идут дела.

— Как пожелаете.

Как ни странно, за последнее время, если не считать Ирмы, именно Хобард стал для меня самым преданным и полезным помощником. И это при том, что в первую встречу он, кажется, был готов вцепиться мне зубами в глотку. Теперь же он не только помогал мне с магией, но и почти всюду сопровождал меня, вместо лентяйки-гномихи занимаясь разъяснением непонятных мне вещей. Всё-таки Ирма была права, я был Королём без королевского образования, в том смысле что многие вещи, очевидные для древних Воплощений, мне были неизвестны.

После предательства Найса к подобной обходительности я не мог не относиться с крайним скепсисом. Слишком уж быстро он поменял позицию. Остальные Воплощения, хоть и признали моё главенство, очевидно сделали это, потому что иначе их ждала незавидная участь. И их отношение на девяносто процентов состояло из смеси страха и ненависти. А Хобард, если судить по его поведению, полностью смирился с моим и своим собственным статусами. И это было тем более странно с учётом того, что я во многих смыслах был монстром — тем, с кем его учителя и его церковь боролись испокон веков.