Война

Никиту достали. Он полностью мокрый, сумка тоже. Барс весь в крови, перевязывает Хантера, тот бледнеет и кричит. С него снимают тяжеленный броник с наплечниками и каску.

«Как их нести? Они оба тяжеленные. Тут человек двадцать надо», — думаю я про себя.

Хантера уложили на носилки. Аскольд неожиданно встал и просто быстрым шагом пошёл в тыл. Видимо, двойная доза буторфанола подействовала хорошо.

— Несите Хантера, я сам дойду! — сказал он.

— Взяли! О-о-опа!

Сказать, что я охуел, это ничего не сказать — Хантер был тяжеленный. Едва мы поднялись и пронесли пару шагов, как нас просто прижали плотным автоматическим огнём. Пришлось пригнуться и идти гуськом. Пройдя пару шагов таким образом, все выдохлись… Как же его тянуть?

— Давайте, давайте! — подбадривал Барс. Ему хорошо, он гири тягает…

— Перехвати! — сказал я Никите, который нёс броник, каску и разгрузку Хантера.

Дорога, которая вела ко второй линии, простреливалась. Мы могли идти только по обочине — она не просматривалась противником, но проблема в том, что на обочине было болото из талой воды приблизительно по пояс. Кот раздобыл где-то дым и кинул на дорогу, но укры, наоборот, усилили огонь, понимая, что мы сейчас проводим эвакуацию.

— Бля, дым — ориентир… Сейчас миномёты на нас наведут! — паниковал кто-то.

Мы сбросили всю лишнюю экипировку, схватили Хантера и поволокли его все вместе…

«С-сука-а-а… Как же тяжело… Миномёты… Надо слушать…» — внутри всё сжалось.

Вокруг стоял непрерывный интенсивный грохот стрелкового боя…

Поднимаем Хантера почти до плеч — не тонуть же ему, а сами по пояс шагаем в ледяной воде.

Свист пуль. Дым. Камыши. Ледяная вода. Стон раненого командира…

На мгновение мне показалось, что всё это я уже видел. Какие-то воспоминания из детства… Советские фильмы про войну? Может, «Батальоны просят огня»? Там был бой у Днепра, камыши, вода… «Ты на войне под обстрелом выносишь раненого командира… Ты на войне… Как ты и мечтал», — мысли мелькают в голове.

…Особенно тяжело было переносить Хантера через пять железнодорожных насыпей. Приходилось то поднимать на уровень плеч, то опускать. На второй линии нам помогли бойцы тербата, которые подхватили носилки. Дело пошло веселее, и мы, мокрые и усталые, отстали от них.

Переглянулись с Кешей. Как говорится в старом анекдоте, «ничего себе за хлебом сходил».

* * *

Решил всё-таки принести патронов и побрёл к Мосту. Там Кот и Никита, которые до конца сопровождали Хантера. Бойцы, которые несли службу на Мосту («Пятнашка»?) предложили чай. Я полностью разделся, выкручивая мокрую одежду, пытался высушить её над огнём. Никита, полностью мокрый, тоже последовал моему примеру. Кот в своей обычной манере — весело и громко — общался с местными бойцами…

(Забегая вперёд, скажу, что Коту оставалось жить несколько месяцев. Обычный мент из Константиновки, когда война только пришла на нашу землю, пришёл к начальнику и прямо спросил: собирается ли их горотдел воевать против тех, кто незаконно захватил власть? Начальник промямлил что-то неопределённое, и тогда Кот плюнул и уехал в Славянск. Мне он запомнился как маленький бесстрашный балагур, который лез во все опасные мероприятия, и как пример человека, который пошёл за своей совестью, а не пенсией и должностью, как 90 % его коллег в то время.)

— Кот… Кот… Я «триста»… — зашипела рация.

— Барс!! Барса голос!! — сказал я и про себя подумал: «Пиздец! Нет комбата, ротного — и теперь взводника…»

Кот побежал на передок. Мы с Никитой начали быстро надевать на себя мокрую одежду. Честно говоря, я что-то подустал и подумал, что неплохо бы взять с собой свежих бойцов, которые нам бы помогли.

— Пацаны! Помогите, а то мы подзаёбанные уже… — обратился я к ополченцам у костра. Они молчали. Кто-то из них нарушил неловкое молчание:

— У нас тут позиция. Мы не можем покидать.

Всё ясно.

Как только мы с Никитой побежали к нашим позициям, то услышали «выходы» 82-х миномётов.

— Никитос! Слушай внимательно! Если что, сразу падай! Не теряйся!

К счастью, укры начали обстреливать Мост, откуда мы только что ушли. На «второй линии» нас остановили:

— Там снайперы и с левого фланга ебашат! — предупредили бойцы.

Никита посмотрел на меня и попросил:

— Давай переждём.

Было видно, что ему страшно.

— Не бзди, Никита! Ты медик, к тому же молодой и крепкий — тебя там ждут. Я первый побегу, затем ты. Быстро беги и падай на землю, и ползком потом.

Никита взял себя в руки. Я рванул первый. Всё звенело от стрелкотни и хлопков мин — похоже, укры перенесли огонь ближе.

— Давай, Никита!

Парень со всех сил рванул и через мгновение плюхнулся рядом.

— Красавчик, Уасся! — ободрил я его, и мы на четвереньках поползли в кусты.