Война

Солдаты уже метрах в десяти. Один из них кашляет.

– Эх, Пьеро! Прозевал три лачуги справа!

– Ни черта не прозевал, – отвечает звонкий голос. – Эй, вы, там… за мной!

Небо не решается разразиться дождем…

Муонг Зень бесшумно приближается к Тя Кхе и еле слышно шепчет:

– Ты говоришь по-французски?

– Говорю.

– Где научился?

– В Париже.

Мальчик снова начинает стучать зубами.

– Так нельзя… – вздыхает старик.

Солдаты продолжают переговариваться через улицу.

– Эй, Люсьен, не дашь ли мне несколько…

– Не смеши, Пьеро! Захватил бы побольше!

– Ты что, очумел? Как же я мог захватить?

– У тебя есть зажигалка? Только прихвати канистру из джипа.

– Ты о чем говоришь? Я не хочу поджарить себе..!

Тя Кхе, Ким Нгань Хоа и Муонг Зень отходят от окна. Солдат, который только что выругался, уже у двери. Другой подходит к нему.

– Слушай, Пьеро! Это последние бараки, на кой черт их жечь? Заглянем туда, и дело с концом!

Удар ногой, и дверь выбита.

– Постой-ка, да тут люди…

Зарево от охваченной огнем соседней хижины освещает комнату. Отсветы пламени пляшут на лицах старика, Тя Кхе и мальчика, стоящих перед солдатами.

– Вы что здесь, в прятки играете, олухи?!

Вдруг мальчик поворачивается – и к окну. Автомат трещит две долгие секунды. Муонг Зень, подстреленный на бегу, свешивается по грудь наружу. Старый Ким Нгань Хоа глядит на тоненькие ножки, на тощие ягодицы, обтянутые тканью трусов. Очередь словно рассекла мальчика пополам.

– Руки вверх!

Тя Кхе остается недвижим. Он не смотрит на мертвого ребенка. Ким Нгань Хоа возвращается к солдатам.

– Ты, рухлядь, руки вверх, тебе говорят!

Дуло автомата подкрепляет приказ.

Взгляд Ким Нгань Хоа словно проходит сквозь шеренгу солдат и теряется вдали.

Автомат трещит. Ноги старика подкашиваются, он падает на колени, клонится книзу, лоб стукается о земляной пол. Руки распластываются по земле.

– Ну, ты, понял?!

Слышно, как кровь из груди старика каплет на жесткую ткань, словно вода из плохо закрытого крана.

Тя Кхе поднимает руки.

– Свяжем?

– Еще бы!

– Подержи-ка мою пушку.

Они связывают юноше руки пеньковой веревкой.

– И что будем с ним делать?

– Отведем к начальнику. Мне кажется, это важная птица.

– Да? Почему?

– Так мне кажется. Ну, ты, пошел вперед!

Солдаты выталкивают Тя Кхе на улицу; по обе стороны стеной стоит дым, огонь ревет под набухшим небом. Возле глинобитного дома останавливается джип. Водитель спрыгивает и орет:

– Здорово, Пьеро!

– Черт возьми, да это Мимиль! Гляди-ка ты, уже вернулся из отпуска?

– Вот не повезло! Ну кто, скажи, возвращается в такую погоду! Хоть бы дождь хлынул, дышать можно было б! Меня такая погода убивает. А вы куда с этим балбесом?

– К начальнику. Он у себя?

– Должно быть…

Водитель идет за ними. В первой комнате, у внутренней двери, на посту стоит солдат-вьетнамец.

– Начальник там?

– Да, – отвечает вьетнамец, – но приказано не беспокоить.

– Не твое дело! Мы привели пленного.

Пьеро отстраняет вьетнамца и стучит в дверь.

– Ну, что там такое?!

Пьеро приоткрывает дверь, просовывает голову:

– Пленного привели, парня…

– Обождите, сейчас им займусь.

Пьеро хлопает створкой. Замок не защелкивается, дверь остается приоткрытой. Вьетнамец-часовой улыбается, показывая всем своим видом: «Я же, мол, говорил».

– Как живешь, Пьеро?

– Осточертело мне все это, Мимиль.

– Может, подцепил?..

– Нет. У меня фурункулы.

Мимиль распечатывает пачку «Пэл-Мэл».

– Куришь?

– Американские? Иногда можно выкурить штучку.

– В Сайгоне только эти и курят, даже тыловики.

– Послушай, Мимиль, ты там Иветту видел?

Мимиль не отвечает. Он почесывает правую икру носком левого кеда. Третий солдат спрашивает у Пьеро:

– Может, я схожу на третий пост, посмотрю, что у них там делается?

– Валяй, я догоню тебя минут через пять.

Мимиль и Пьеро прислоняются к стене.

– Новенький?

Пьеро утвердительно кивает головой.

– И много новых в роте?

– Французов – нет, немного.

– А этих? – Мимиль подбородком указывает на вьетнамского солдата.

– Этих-то хватает.

– Ты что, им не доверяешь? – спрашивает Мимиль, понизив голос.

– Ну, пока ты гулял, их пообтесали. Да, так как же Иветта?

– Конец, все, отходил!

– Да ты что?

– Не повезло: там летчик, капитан морской авиации. Где уж мне…

– Нашел бы другую… Все они одинаковы!

– Шлюхи…

– Не сравнить с нашими.

– Это уж точно. Я нашел одну «крестную», вроде бы стоящая… Через «Рейн и Дунай». А какие письма заворачивает!

– Да, но по переписке – не то, не так успокаивает. Надо и то и другое!

Оба долго молчат, почти одновременно докуривают свои сигареты, потом какое-то время ждут.

– Я прихватил в Сайгоне кой-чего хлебнуть. Лежит у меня в багажнике. Пропустим немного?

Пьеро смотрит на Тя Кхе, потом на вьетнамца:

– Эй ты, Бао Дай! Пригляди за ним минутку.

Солдат улыбается в знак согласия, показывая красные от бетеля зубы. Мимиль и Пьеро выходят в обнимку.

– А вот насчет Иветты, меня это все-таки удивляет…