Война

Я хорошо видел ее глаза. Ее взгляд не предвещал ничего хорошего. Черные расширенные зрачки, кровожадный провоцирующий рот и жестко прочерченная линия бровей над прелестным округлым личиком. Лучше было бы поостеречься. И уж Каскад должен был этот понимать.

— Я спою одну, если решил, а ты засунь свой язык в задницу, и не указывай мне тут!

—  Валяй, — сказала она. Валяй, а мы посмотрим, как ты обосрешься!

Если бы она просто перепила, меня бы это не сильно беспокоило, но было еще кое-что, она могла много чего тут натрепать, о чем ей придется потом сильно пожалеть.

—  Ну ты, страхолюдина, как ты смеешь в таком наглом тоне говорить со своим мужчиной в присутствии посторонних. Ты, кого здесь вовсю долбят бриты с того самого момента, как я вызвал тебя сюда к себе... Кем ты себя возомнила? Расскажи лучше этим людям, как я нашел тебя на панели возле пассажа в Каире, и только благодаря мне ты смогла тогда надыбать себе свою первую комбинашку. Еще одно слово, блядина, и я раздолбаю твое кувшинное рыло! Хотя ты и этого не заслужила... сучара!..

— Да ну! — сказала она ему...

И потом тише, сосредоточившись на словах, которые она, не сомневаюсь, заготовила пока шла.

— Ты считаешь, конечно же, что малышка Анжела по-прежнему так же тупа... Ты же сам так говоришь! Вот тебе сменщица, десять шлюх, три девочки и прочие отбросы, которых соизволил привести Мсье, мало того, что у каждой гноится щелка, а на теле минимум две-три незаживающие язвы, так еще и каждый месяц приходится вычищать у них из брюха очередного ублюдка, и малышка Анжела будет со всем этим разбираться, оплатит снадобья и аперитивы для всей дружной семьи своей жопой, платила всегда своей жопой и дальше будет платить своей жопой... Нет, мой зайчик, ты меня достал, мне все остопиздело, если ты опять по уши в дерьме, в дерьме и оставайся. Меня это больше не ебет, каждый отныне сам за себя, это был мой вечерний выпуск!

—  Ах! Фердинанд. Я сейчас расплющусь! Ты все слышал. Подожди, я принесу тебе ее кишки...

Г-н Арнаш, кюре и мадмуазель Л’Эспинасс стояли неподалеку. Все они были охвачены сильным волнением. Он уже держал в руке нож для торта. Не такое уж и страшное оружие, на самом деле.

Моя мать слышала все эти ужасы. С ужасами такого рода ей еще не приходилось сталкиваться. Каскада удалось удержать. И усадить на свое место. Он раскачивал головой, как метроном. Его жена, к счастью, находилась по другую сторону стола. После случившегося она не спускала с него глаз.

—  Спойте нам что-нибудь, дорогой Каскад, — наконец выдавила из себя мадам Арнаш, которая была настолько тупа, что вообще ничего не поняла. — Я провожу вас к пианино.

— Ладно! — сказал он и направился к пианино с таким решительным видом, будто идет кого-то убивать.

Он продолжал пялиться на Анжелу. Она уже немного успокоилась.

Я знаю… ляляля ляляляля что вы хороши...

Ляляля, ляляля

Глаза ваши нежности томной полны, ны... ны...

Одна только вы мне на свете нужны!..

Без вас мне не жить... ти... ти...

Я знаю...[25]

И в этот момент Анжела снова начинает его подначивать. Кюре пытался ее удержать, но она все равно поднялась со своего места.

—  Есть еще кое-что, о чем ты почему-то забыл рассказать, убогий ушлепок, ты же был дважды женат... да, дважды... второй раз, подделав документы. Его зовут не Каскад, дамы и господа... вовсе не Каскад Гонтран, и он двоеженец, да, двоеженец, который женился, обзаведясь фальшивыми документами... а его первая жена тоже одна из его штатных шлюшек в Тулоне, да, и вот она носит его настоящую фамилию... Настоящая фамилия у него, как у нее. Скажи же им, этим дамам и господам, что это правда ...

—  Знаешь ли ты об этом? Скажи, что ты об этом знаешь! — продолжал он петь.

Собравшиеся уже не знали, что и предпринять. Анжела тем временем вышла из-за стола и подошла поближе, чтобы бросать ему обличения прямо в лицо.

— Могу и еще кое-что сказать...

—  Ну так валяй, выкладывай все, пока мы здесь, говори все, что знаешь, ты же совершенно ебнулась. Увидишь, что потом с тобой будет. Ты еще не видела, на что способен этот Жюльен... он тебя раздавит, личинка ты уебищная, говно на палочке. Продолжай, раз уж начала, продолжай...

—  Мне не нужно твое разрешение, обойдусь как-нибудь без него. Я всем расскажу, кто в два часа ночи четвертого августа замочил сторожа в Парк де Пренс... И свидетели есть... Леон Кросспуай... малыш Кассбит, они тоже смогут это подтвердить...

— Ладно, — сказал он. — Все же я допою. Слышь, ты блядское отродье, послушай, пока я не начал петь, что я тебе скажу. Ты могла бы отрубить мне башку, эй, ты слушаешь меня, я бы все равно одним только брюхом продолжал петь, настолько мне нравится тебя доставать. Так что слушай.

Я знаю... ляляля ляляляля что вы хороши...

Глаза ваши нежности томной полны...