Война

— Всё это время мы считали, что тут ничего не осталось. Не зря археология уже давно идёт по пути поиска древних убежищ, только внутри них можно обнаружить артефакты. Там, где многие века царствовали химически активные болота, давным-давно погибли все следы. В толще песков Южного полушария ещё можно что-то найти... — он поморщился и махнул рукой. — И то сохранился лишь камень, активных элементов хватало и в песках. — Он оживился: — Но пирамиды Гизы я обязательно откопаю! Они ещё сохранились!

Академик решительно потряс рукой в знак того, что намерения его на этот счёт более чем серьёзны.

- Дайте только время! — маленькая фигурка снова замерла перед высоким воином. — Так вот, Андрей Иванович, мы и добрались до самого главного. Бункеры! Вот где могут быть найдены следы цивилизации Древних, научное значение которых бесценно!

— Разве в Академгородке был бункер? — засомневался Четвёртый. — У них, конечно, было что-то в плане гражданской обороны, но ни о чём действительно серьёзном я не помню.

— Именно! — возрадовался академик. — И те, кто вводил цели в боеголовки ракет, тоже не вспомнили! Потому что стремились уничтожить убежища людей. Поэтому у нас есть основания предполагать, что это убежище сохранилось!

— Так здесь всё-таки было убежище или нет? — не понял Четвёртый. — Пока что я вижу лишь обломки фундамента каких-то зданий.

— Это не совсем убежище, Андрей Иванович! — академик жестом пригласил его следовать за собой и устремился к центру раскопок, которое было особенно плотно облеплено людьми и механизмами.

Они подошли к этому месту вплотную, и Крато указал на остатки большой каменной штольни, недавно расчищенной от грунта и обломков. В конце штольни было хорошо видно огромные, испещрённые следами воздействия агрессивной среды запертые ворота из серого камня.

— Гранит? Любопытно, — произнёс Четвёртый. — И что же это, если не убежище, да ещё на такой глубине?

— Местоположение этого места было рассчитано благодаря Андрею Андреевичу, сохранившему пусть и косвенные, но уникальные сведения об этом месте, — торжественно объявил академик. — В двадцатых годах двадцать первого века здесь на базе Института цитологии и генетики был создан на тот момент крупнейший и современнейший в мире криогенный банк генетического материала, содержащий сотни тысяч образцов.

Крато с благоговением посмотрел на гранитную толщу мощных ворот.

— Молекулярный анализ показывает, что изначально ворота имели ещё и свинцовую обшивку, но она полностью исчезла к настоящему времени. Мы надеемся, что там, внутри, что-то могло сохраниться. Если это так, то мы сможем восстановить многое из того, что было безвозвратно уничтожено в той войне. Вы понимаете, Андрей Иванович, какое значение имеет эта находка для всего человечества?

— Отчего ж не понять, — кивнул Четвёртый. — А откуда уверенность, что там что-то сохранилось?

— Криобанк строился полностью автономным, с дискретными источниками питания и многоуровневой теплоизоляцией, использовались вакуумные технологии и двойная внешняя оболочка с подпором давления. Срок его службы должен был составлять почти три тысячи лет, поэтому надежда ещё есть. Мы вскроем хранилище и извлечём оттуда всё, что найдём, вплоть до молекулы.

Академик мгновение помолчал, не сводя взгляда с изъеденных гранитных ворот.

— Мы не имеем права рисковать. К завтрашнему дню будет закончен монтаж вакуумного шлюза. После этого мы начнём плавно опускать температуру до минус восемнадцати градусов, — он посмотрел на хронограф. — Всё решится через двадцать семь часов.

ГЛАВА ШЕСТАЯ РАДУГА

Свежий вечерний бриз приятно освежал кожу, ещё немного покалывавшую после регенеративной обработки. Волосы уже успели высохнуть, и озорной ветерок несильно трепал распушившиеся пряди, щекоча шею. Лани поправила непослушный локон и заодно посмотрела на наручный коммуникатор. Датчик показывал, что Рилл ещё спит. Она улыбнулась, вспоминая прошедший день. Вне всякого сомнения, это был не только один из самых счастливых дней в её жизни, но и один из самых эмоциональных. Ещё бы, она впервые оказалась на живой планете. Нет, она, конечно, видела голофильмы и снимки много раз, но то, что увидели её глаза здесь, было совершенно невозможно представить человеку, выросшему на космических станциях, состоящих из металлокерамики и электроники. От сказочной красоты дух захватывало каждую минуту, и даже немного кружилась голова. Медики из пункта адаптации говорили, что это из-за того, что воздух на планете имеет несколько большее содержание кислорода, и головокружение вскоре пройдёт. Лани не возражала, но была уверена, что избыток кислорода тут ни при чём, просто сознание не сразу смогло поверить, что это действительно происходит с ней не во сне.