Война Алой и Белой розы. Крах Плантагенетов и воцарение Тюдоров

Лондон был охвачен грабежами, мятежами и вооруженными нападениями, едва сдерживаемыми усилиями бургундских послов, оказавшихся в столице. В других местах стычки между представителями знати переросли в локальные войны, бушевавшие от Чешира и Ланкашира до Глостершира и Норфолка. В Норфолке семье Пэстон пришлось отбиваться от войск герцога Норфолка, который осадил и «сильно разрушил своими орудиями» их замок в Кейстере[322]. Королевство, доставшееся Уорику, сотрясал грохот пушек, воздух звенел от стрел и потрескивал от языков пламени, лижущих разрушенные стены. Даже в Йоркшире графу не удалось навести порядок, когда брат короля Ричард, герцог Глостер, еще подросток, пошел с оружием на барона Стэнли. Но хуже всего были ходившие по Уэльсу слухи о скором возвращении Ланкастеров. И так оно и вышло: в августе два члена мятежной группировки, отколовшейся от семьи Невилл, подняли в Северной Англии знамя Генриха VI. «Граф Уорик оказался не в состоянии оказать действенное сопротивление, — писал хронист, — так как народ, узнав, что король находится в заключении, отказывался обращать внимание на его воззвания», пока Эдуарда не выпустят на свободу[323].

У Уорика не было выбора. К середине октября Эдуарда освободили. Сэр Джон Пэстон был свидетелем того, как король торжественно въехал в Лондон в окружении верных ему лордов, среди которых были Глостер, Саффолк и барон Гастингс, а также мэр, все городские старейшины, двести членов гильдий. Кроме того, как отмечал Пэстон в письме, в процессии участвовала тысяча лошадей, «одни были запряжены, другие — нет». Король с легкостью подавил восстание на севере, даровал всеобщее помилование его рядовым участникам и принялся с почти зловещим энтузиазмом вновь утверждать свою власть по всей стране. Пэстон с некоторым беспокойством писал, что, хотя «сам король хорошо отзывался об Уорике, Кларенсе и небольшой группе их союзников, включая графа Оксфорда, и говорил, что они его лучшие друзья», среди королевского окружения царили совершенно противоположные настроения. Одержав победу, Эдуард почти всегда проявлял великодушие, но по меньшей мере сэру Джону Пэстону было ясно, что близится час расплаты.

После восстания Уорика и Кларенса произошло всего два серьезных преобразования. Первая мера была вынужденной. Когда Уильяму Герберту, графу Пембруку, отрубили голову после битвы при Эджкот-Муре, Уэльс лишился одного из самых влиятельных аристократов. На место Герберта Эдуард поставил своего семнадцатилетнего брата Ричарда, герцога Глостера, который уже подавал надежды как талантливый военный и надежный помощник короля. Ричард был высоким и худым и внешне не производил такого мощного впечатления, как Эдуард или Кларенс, но он был стойким и преданным, и Эдуард прочил ему великое будущее. Король назначил его констеблем Англии вместо казненного графа Риверса, юстициарием Северного и Южного Уэльса и управляющим всего княжества. Фактически Ричард стал правой рукой короля. Он целеустремленно и с воодушевлением взялся за новые задачи.

Эдуард также ослабил власть Невиллов на севере. Джон Невилл, граф Нортумберленд, оставался верен королю в то время, как его братья подняли мятеж, но Эдуард тем не менее решил, что лучше будет переместить оплот его власти подальше от Северной Англии. Король освободил Генри Перси из длительного заключения в Тауэре, вернул ему земли отца на севере и передал ему титул графа Нортумберленда, принадлежавший Невиллу. Исторически на севере главенствовали именно Перси, Невиллы пришли им на смену лишь в 1450-е после своего стремительного взлета. Эдуард собирался восстановить баланс сил. В качестве компенсации Джон Невилл получил титул маркиза Монтегю и обширные земельные владения на юго-западе Англии, в регионе, также оставшемся без хозяина после смерти графа Девона и погрязшем в бесконечном кровопролитии и хаосе. Юный сын Невилла, Джордж, стал герцогом Бедфордом и был обручен с дочерью короля, Елизаветой Йоркской, которой весной 1470 года исполнилось четыре года. Подобная договоренность должна была льстить верному подданному, который способствовал восстановлению порядка на севере и теперь мог применить свой бесценный опыт на юго-западе. Но к сожалению, это решение обернется серьезными последствиями для правления Эдуарда.