Война Алой и Белой розы

— Я получил точные сведения, что маркиз Монтегю собирается соединиться с графом Уорвиком в Ковентри. Вместе они представляют собою немалую силу, а тут ещё на помощь поспешают Оксфорд и Бомон из Ньюарка. Мощная армия, нам с ними сейчас, хоть и много друзей присоединилось к нам, ни за что не справиться. Но мой кузен стал очень осторожен. Даже заручившись такими союзниками, он выжидает. И не выступит, пока в Ковентри не появится герцог Кларенс со своими сторонниками.

— Кларенс? — резко переспросил Риверс. — А что, Нед, у вас есть о нём сведения?

— Весьма исчерпывающие. Два дня назад милорд Кларенс прибыл с новобранцами с запада в Бурфорд, сейчас он движется к Бэнбери[73], а до конца недели граф Уорвик ожидает его в Ковентри. — Эдуард снова посмотрел на свиток, и в глазах у него появилось насмешливое выражение. — Однако же герцогу Кларенсу, как святому Павлу, дано было озарение свыше. Он не идёт в Ковентри. Он присоединяется к нам. И будет здесь через три дня.

— Ничего себе, — пробормотал Гастингс. Наступило молчание. Все переваривали новость. В конце концов Риверс неторопливо проговорил:

— Потрясающе не везёт графу Уорвику в этой кампании с обоими его зятьями.

— Похоже на то. — Эдуард рассмеялся. — Джордж Кларенс или этот князёк Ланкастер — кого выбрать? Да, графу можно только посочувствовать.

Лёгким кивком Эдуард дал понять присутствующим, что все свободны. Привратники бросились отворять двери. Ричард вышел, не сказав ни слова. За ним на порог ступил Риверс, но Эдуард, успевший отойти к окну, коротко бросил ему:

— Задержитесь на минуту, Тони.

Вопросительно взглянув на Эдуарда, Риверс повернул назад. Они сели за стол у окна, где их не могли услышать слуги. Закинув ногу на ногу, Эдуард сказал как бы между прочим:

— Тони, нельзя ли проследить, чтобы в городской совет Лондона немедленно ушло следующее указание — взять под арест и препроводить в Тауэр Генриха Ланкастера?

Красивые брови Риверса взлетели вверх.

— Ничего себе поручение, Нед. Совет всё ещё под контролем Уорвика, и вряд ли члены его подчинятся приказу Йорка.

— Спорим, что подчинятся? — сказал Эдуард, но Риверс, улыбаясь, отрицательно покачал головой.

— Я и так уже задолжал вам. Хорошо, будет исполнено. — И, понизив голос, добавил: — А в сам Тауэр какие указания передать?

— Неужели я похож на дурака? — столь же негромко спросил Эдуард. — Ведь у него наследник во Франции.

Шурин ушёл, и Эдуард принялся лениво перебирать разбросанные по столу бумаги. Он что-то весело насвистывал, но глаза у него оставались холодными.

Лондон встретил их звоном колоколов и широко распахнутыми воротами. Беглые сторонники короля Эдуарда стекались сюда изо всех уголков страны, замещая ланкастерских приверженцев на многочисленных должностях. Весь город словно прокладывал им дорогу, хватал за стремена, забрасывал цветами и гирляндами. Все и думать забыли, что из Ковентри во главе внушительной армии движется граф Уорвик. Освобождаясь — не слишком поспешно — из объятий дочерей города, Филипп внутренне посмеивался: все ведут себя так, будто мы уже победили. Но это был весёлый праздник, бальзам на их души — израненные, истомлённые тяжёлым изгнанием в Брюгге и никчёмным сидением в Йорке.