Война без людей

— …ты — подлый эгоистичный моральный урод, Виктор Изотов.

— Поэтому ты меня и любишь, — нагло парировал я.

— Держи карман шире, — криво и жалко ухмыльнулась брюнетка, — На кой ты мне упал, Изотов? Ты постоянно норовишь сдохнуть. Смысл тебя любить? Кончишься ведь скоро…

— Тут и не возразишь, — устало вздохнул я, почувствовав, что снова накатывает.

— Дурак ты, Витя. И уши у тебя холодные…

Чуть позже пришла Янлинь, моментально раздевшись догола и заскочив мне под теплое ватное одеяло. Не успел я выползти из своего полубреда, как девушка уже мерно сопела, обхватив меня как коала любимый эвкалипт.

Встал я только через два дня. С едой у стариков проблем не было, а так как мы свалились в гости к пасечникам, живущим на отшибе, не было и с медом, благодаря которому я быстро восстанавливался физически. Правда, одним делом было встать, а вот другим — использовать свои способности. Их просто не было. Они отключились. Единственное, что у меня осталось, был сверхъественно высокий вес, от чего я даже дойти до сортира в огороде мог с большим трудом и перекурами по дороге.

Так прошло два дня без каких-либо улучшений, а на третий — пришла Лариса, принеся паршивые новости. Рыжая в первое же время, как я оказался в подвале, умудрилась подслушать бабу Веру и свалить из гостеприимного дома пасечников в само село, к другой бабке, богатой маразмом. У неё хитрая и пронырливая «чистая» и устроилась, выдав себя за такую же рыжую внучку этой самой бабки, которую та видела последний раз лет десять назад и в детском возрасте. Соседи, ухаживающие за старухой, были только рады таким новостям, так что наша худая лиса мало того, что вписалась, так её еще и пытались откормить.

Главное — она сумела добраться до сельского телефона, а по нему отзвониться в Стакомск. Мои девчата, как оказалось, подготовились к различным изгибам судьбы, так что у Полушкиной был не только прямой номер до Окалины, но и очень кривой до Окалины-младшей. И вот как раз на последний номер наша спутница и позвонила. Правильно сделала.

Нас, всех четверых, собирались на днях объявить в розыск, а Ваську представить похищенным ребенком. Резонанс подобного сообщения, из-за того, что я являюсь юлькиным женихом, должен был быть огромен.

— Она передала тебе только два слова, Изотов, — серьезная как железобетонная колонна Лариса нервно жмякала себя за тощие бицепсы длиннющими пальцами, — «Оставь его».

— Так вот почему ты попросила Васю присмотреть за стариками, да? — хмуро спросил её я, — Чтобы он не слышал?

Полушкина только кивнула.

«Что, как и из-за чего» гадать было бессмысленно, полностью. Может, хотели слить Васю таким образом, может быть, решили слить всех нас. Просто потому, что я пришёл в ЦК КСИ и сунул им под нос хер такой толщины, что не то, что подавишься, а даже и не заглотишь. Понюхали, облизнули, решили сделать всё по-своему? Как вариант. Принцип «разделяй и властвуй» будет работать всегда. Смысл в том, что завтра-послезавтра вечером дед увидит наши рожи с голубого экрана и поднимет шум. Вариантов нет, даже если сломать телевизор. Это телефон в деревне один, а без телевизоров они бы тут все давно загнулись. Тем более да, Ларискина рожица ну очень приметная.

Что делать?

— Я, — указала на себя пальцем рыжая, — Молчу. Просто молчу. Ничего не предлагаю. У меня, Вероничка, твоего опыта нет, сама знаешь прекрасно, мне в жопу дули, а иголки и опыты были много лет назад. Так что я как все, решайте сами.

— Надо прятаться! — удивила переглядывающихся нас Янлинь, — Витя Васю не отдаст. Я не отдам!

Вероника лишь кивнула. Разум у Кладышевой местами циничный и прагматичный, но тут у нас не то, что ежу, даже полену понятно — себя сожрём, если сольем пацана. То, что Юлька советовала, так она призрак с эмоциональной зрелостью меньше года. Тем более, что она учитывает и интересы матери, и наши. Учитывает незрело. Вот только как нам свалить? Я еле хожу.

— Витя, заткнись! — рявкнула мелкая брюнетка, запрыгивая на меня и выбивая коленями дух, — У тебя на роже твоей все прописалось! Ни звука! Мы тебя не оставляем, точка! Просто нужна машина и водитель! Срочно!

— Угоню, — мрачно пообещала рыжая, поднимаясь с табуретки, — Есть тут у одного «уазик»…

— И карты… — проскрипел я.

— И бензин! — Янлинь, как всегда, была максимально практична.

— Я за Васей, — тут же обозначила себя Кладышева.

Наш побег от добросердечных пасечников проходил нелепо и неловко, как только может проходить подобный побег из дома на три комнаты, в котором неотлучно живут зимой два старика. Дождавшись, пока дед Игорь, покурив, вновь залипнет в телевизор, а за окном моргнет фарами угнанный «уазик», Кладышева банально заболтает бабу Веру, пока мы будем волочить мою тушу до автомашины.

Затем мы скроемся в ночи, дружно мучимые угрызениями совести по поводу украденной тачки. А как же, думаете, много машин в такой замшелой северной деревне?