Война без победителя

– Было дело, – не стал отрицать Егерь. – Диких Фениксов сейчас трудно встретить не только потому, что их растащили Ордена. Потому что их ищу я – тоже. И иногда, как видите, нахожу. Да вы не расстраивайтесь, друзья: вас ждет приятная смерть. Вы не умрете от старости, от руки убийцы, от несчастного случая или от природного катаклизма, как умирают «жильцы». И не погибнете от «тлена» или оборванной Живой Нити, как погибают Мертвые Братья.

Егерь подошел к паре, застывшей в любовных объятиях. Склонился над мертвыми… по-настоящему мертвыми Фениксами.

– Сказать по правде, в чем-то я даже завидую Мердоку. Умереть вот так, в любовном угаре, в горячих объятиях пылкой красавицы, – рука Егеря скользнула по изгибу спины Анафии. – Да и ее последние мгновения тоже были пронизаны поистине неземным наслаждением. Знаете, сколько они выплеснули жизни и страсти, накопленных за тысячи лет? Знаете, сколько силы, энергии и магии я получил от них в момент м-м-м… кульминации?

Егерь бесцеремонно шлепнул Анафию по голой твердой ягодице. Шлепок получился резким и звонким.

«Неужели и мы тоже будем лежать, как какие-нибудь куклы из секс-шопа, а этот гад будет нас пинать и шлепать?» – от одной только мысли об этом Дмитрию стало тошно.

Егерь поднялся.

– А ведь они даже не испытывали друг к другу влечения, – глядя на мертвую пару уже с насмешкой, продолжил он. – Магия шлюх-«ив» бессильна против Феникса. К тому же «зомби» блокирует любую магию. А без магии… Анафия вовсе не горела желанием соблазнять Мердока. Он не проявлял интереса к Анафии. Да и обстановка, как вы понимаете, не располагала к возникновению естественной страсти. В общем, пришлось их принуждать к любви. Зато теперь этих двоих танками не расцепишь.

– Ты заставил их любить друг друга помимо воли? – недоверчиво спросил Дмитрий.

– Ага, заставил, – оскалился Егерь. – Причем страстно любить, со всей отдачей! И вас тоже заставлю. Но, надеюсь, вам будет проще. Вы ведь уже были любовниками. – Егерь заговорщицки подмигнул Дмитрию. – Кристина рассказывала.

– Ах ты ж сука! – процедил Дмитрий в лицо Егерю.

– Кристиночка, не обижайся, – тот тут же перевел стрелки на девушку. – Полагаю, твой друг ругается исключительно от возрождающейся страсти.

– Урод! Козел! Паскуда! – прошипела она.

– Ладно, – Егерь небрежно отмахнулся от оскорблений, – время идет, а в сложившихся обстоятельствах оно – не деньги даже. Сейчас время – это жизнь. Ваша жизнь, которая скоро будет моей. Встаньте туда, – Егерь кивнул на угол возле замурованного окна.

* * *

И ведь встали же! Как миленькие! Ноги, повинуясь чужой воле, пошли в указанном направлении. Дмитрий и Кристина заняли указанное место.

– Хорошо. Теперь повернитесь друг к другу.

Они повернулись. Дмитрий увидел отчаяние в глазах Кристины и слезы бессилия, текущие по щекам девушки.

Сам Егерь встал в центр комнаты – под люстру, на вытертый в паркетной мозаике круг. Поднял руки над головой. Принялся начитывать заклинания. Произносимые им магические формулы были длинными и сложными. Голос Егеря разносился по пустому помещению гулким пугающим эхом.

Дмитрий ощутил движение воздуха. Сначала – ощутил. Потом – услышал. Две или три секунды ветер, невесть откуда взявшийся в пустой комнате с закрытой дверью и наглухо замурованным окном, беспорядочно гулял по ограниченному пространству, потом закружил вдоль стен, быстро усиливаясь, срывая клочки обоев и поднимая пыль по углам. Ветер дул все сильнее, сжимаясь вокруг Егеря невидимым коконом.

А вот уже – и вполне различимым. В пыльной поземке с кусочками обоев замелькали жирные темные росчерки, вроде тех, какие Дмитрий видел на орденской Оси. Их становилось все больше, они вытягивались, образовывали причудливо изогнутые линии и петли, хаотично наслаивающиеся друг на друга. Колдовской вихрь охватывал Егеря почти материальным каркасом, который вращался с бешеной скоростью и рос к потолку толстым полым столбом.

Закачалась люстра над головой Егеря.

«А вдруг упадет?! – Наивная надежда, конечно, но Дмитрий все же взмолился: – Ну, хоть бы упала, а!»

Этого не случилось: люстра была закреплена на совесть, да и воздействие на нее было минимальным. Она лишь покачалась немного, пока магический вихревой кокон не сформировался окончательно. Его нижний конец безупречным циркулем вычерчивал круг на паркете. Утолщение в середине почти полностью скрывало фигуру Егеря. А сужающаяся вершина стирала последние остатки известки с потолка вокруг люстры. Люстра, оказавшаяся внутри «глаза бури», снова находилась в состоянии покоя.

Стертый паркетный лак и опилки, потолочная побелка и штукатурка – все шло в вихревой поток, но мусора и пыли уже почти не было видно в темных и стремительно чернеющих разводах, росчерках и петлях. Электрический свет люстры бешено мелькал стробоскопическими отблесками. Все это было похоже на безумную дискотеку без музыки и танцев.

Видимо, достигнув максимальной скорости, вихревой поток стабилизировался. Свист и завывание ветра сменились тихим низким гудением, как в трансформаторной будке.