Война без правил

Будучи уже в горах, Мартин пришёл к совершенно уникальному заключению. Все дело в том, что весь боевой опыт этих вояк сводился к простому перечню событий, во время которых они, благодаря банальному везению, выходили живыми из ситуаций, в которые попадали по собственной глупости и неумению, и, самое опасное – они не делали каких-то разумных выводов из всего этого.

Вот и сейчас большая часть группы просто брела по дороге на подъем, то сокращая необходимую дистанцию, то увеличивая ее до недопустимых пределов, уткнувшись взглядом в асфальт, позабыв в безразличной усталости об одном из правил войны, которое гласит: «расслабиться можно только на лежаке в расположении, находясь под охраной дежурной смены часовых». Но никак не на дороге в районе, который так и не был до конца разведан, недалеко от только что освобождённой Сальмы.

Мартину приходилось постоянно напоминать о необходимости держать дистанцию и смотреть по сторонам.

«Вот оно твоё терпеливое и гуманное отношение к уставшим от занятий, но все же вполне пригодным для дополнительной нагрузки подопечным. Вся их лихость и опыт Чечни и Донбасса – пустой звук в обстоятельствах отсутствия контроля за ситуацией и при тяжелых физических нагрузках, – выговаривал себе Мартин, – не нужно было спорить и убеждать. Была необходимость заставлять и требовать, а самым недовольным надо было выписывать билет за пределы учебного центра через заполнение обходного листа, не жалеть и не цацкаться. Теперь приходится пожинать плоды чрезмерного щадящего отношения».

Думы были невеселые, особенно, в свете того, что созрело решение отправить Золотого в Латакию с последующим разбирательством. Причина, из-за которой Мартину предстояло расстаться с опытным бойцом, была до банальности обескураживающей. Золотой просто оставил одного командира, когда тот во время зачистки общался с сирийскими разведчиками, и ушёл с другими союзниками вперёд.

Когда Мартин, переговорив с командиром союзников, оглянулся, бойца уже рядом не было и пришлось вызывать Зодчего для розыска разведчика, отправившегося в самостоятельное плавание. Пресекая мысли о возможном элементарном стремлении легионера к наживе – в большинстве домов имущество, брошенное в спешке владельцами, бегущими от войны, оставалось не тронутым – Мартин пытался, правда, не особенно настойчиво оправдать Золотого. Попытка проанализировать для себя поступок бойца оттолкнувшись от доводов, которые были представлены самим нарушителем, мол, потерял из виду, не так понял, закончились простым не в пользу нарушителя заключением. Если ты не понимаешь своего предназначения и так просто теряешь из виду командира, который не прячется от тебя и перемещается довольно медленно, то значит тебе здесь не место.

Впереди снова заминка – пулемётчик союзников, брошенный своими боевыми побратимами, присел на обочину отдохнуть, и это начинало злить.

Сирийские разведчики, незагруженные по меркам русских, идущие практически налегке, могли бы уже помочь своему основному средству прикрытия и поддержки. Хотя и он кроме пулемета тащил только малый короб с патронами и не сказать, что был сильно нагружен, но все равно пришлось снова останавливаться и ждать.

Подъем наконец-то кончился, на окраине пригорода Сальмы ожидали машины. После доклада старшему начальнику, который внимательно выслушал, уточняя детали, погрузились в армейские грузовики и выдвинулись на отдых в Таллу, где предстояло ещё провести совещание по результатам выхода со всей группой.

По возвращении на базу во время совещания все пошло так, как и предполагал Мартин. После объявления о своём решении относительно Золотого, пришлось выслушать доводы в защиту нарушившего одно из основных правил разведчика, а также просьбу самого нарушителя не прибегать в отношении него к крайним мерам. После чего окончательное решение было озвучено Мартином в стандартной форме: «Согласен. Но только с испытательным сроком, до первого залёта».

Потом Мартин часто спрашивал себя, прав ли был он, время от времени соглашаясь на компромиссы в отношении этих людей, учитывая серьезность тех задач, которые приходилось выполнять? На кону были не просто отвлечённые понятия, типа: «выполнил или нет», но и жизни конкретных людей. В итоге он пришёл к выводу, что каждый конкретный случай требует особого подхода к принятию решения. Он проникся убежденностью в том, что нельзя придерживаться просто правила и применять единую меру за схожий проступок, если, конечно, это не касается случаев явного дезертирства и подлости по отношению своих.

Для Мартина было очевидно, что Золотой сорвался, инстинкт самосохранения на войне имеет свойство притупляться со временем, правда, в тот момент уже стало ясно, что в городе духов нет, иначе бородатые бы не позволили группе прикрытия занять позиции на местах, позволяющих контролировать основные направления, лишив себя возможности провести успешную засаду. Это, конечно, не исключало наличие фанатиков одиночек, готовых жертвовать собой, идя на само подрыв или открывая стрельбу по выбранной цели до момента уничтожения его самого.