Война, блокада, я и другие…

           Встреча со смертью

Я улицей тащилась, чуть жива…

И за собой влачила сумку снега,
Чтоб дома растопить его в ведре…
И вдруг столкнулась с мертвым человеком…

Он, неудобно скрючившись, лежал…

Мужчина или женщина — кто знает…
И вздрогнул мой полуживой скелет…
И страху — сердце болью отвечает…

Его уже припорошил снежок —

Полупрозрачный, белоснежный саван.
И тихо он ушел в небытие —
Ушел не попрощавшись, не оплакан…

Валялись рядом — старенькая трость,

Бидончик голубой, с водой разлитой,
Пальто распахнуто… застывшая слеза
Примерзла на щеке, давно немытой…

И я от жалости заплакала сама…

А ветер заносил поземкой город…
Я вытирала варежкой глаза,
И донимал меня мороз и голод…

И на пустынной улице одна —

Сама уже в ряду полуживых —
Невольно я оплакала последней
Конец его страданий неземных…

Передо мною скрючившись лежал

Умерший и замерзший человек…
По-детски я заплакала над ним…
А с неба мирно падал белый снег…

Эрик…! Эрька…! Эричка…!

Борька-дыня, у которого голова с белобрысой челкой была вытянута вверх и была похожа на дыню. Борька-моряк, который всегда ходил в матросках разного цвета — синей, голубой и белой, и мне это очень нравилось. У меня тоже была синяя матроска, и тогда я думала, что когда я вырасту, обязательно выйду замуж за моряка; и у меня, и у моих детей тоже будут матроски, и когда мы будем все вместе идти в матросках, все люди будут смотреть на нас и завидовать. Смешно! Хотя у меня и сейчас есть две матроски: белая под темную юбочку и синяя матроска-платье. Но сейчас я о другом — о наших детсадовских мальчишках.

Кроме двух Борек в нашей группе детского сада был еще Эрик. Эти трое мальчишек были моими детсадовскими женихами. Мы постоянно были вместе и, взявшись за руки, вместе ходили, вместе бегали, вместе играли и проказничали. У нас были общие детские «секреты», и за обеденным столом мы тоже сидели вместе, и мальчики всегда в общей тарелке с хлебом высматривали для меня горбушки. Нас постоянно дразнили: «Тили-тили тесто, женихи с невестой». Как давно это было! Какие мы были счастливые и беззаботные. И как неожиданно все, все рухнуло, и мы лишились всего и сразу…

Началась война, и оба Борьки поехали с нами на «новую дачу в немцам», где мы и встретились с войной нос к носу. Что с ними случилось после трагедии в Демянске и в Лычково, я не знаю. Я их больше никогда не видела, ни в блокаду, ни после войны. Не встречала я и их родителей, живущих в одном доме с Эриком. Может, они еще не вернулись из эвакуации, а может, куда-то переехали.