Война, блокада, я и другие…

Возвращались кто на чем мог. Тут нам армия сильно помогала. Военные машины стали вывозить ребят. Помню хороший был день, прекрасный день. И началась бомбежка в Лычкове, на железнодорожной станции. В это время там находились ребята Дзержинского района. Вы знаете, он летает так низко, посмотрит, нажимает — бомба сразу разрывается, он бомбил ребят на вокзале. Прекрасная погода была. Он прекрасно видел, кого бомбит… Ведь ребят уже грузили в эшелон… Когда мы всех из Лычкова уже отправили, я поехала в Демянск, потому что я должна была проверить, всех ли мы увезли.

Приехали туда. Все сельсоветы обзвонили: остались только раненые. Идем в больницу, где лежат наши ребята, а тут ведут немцев пленных (там, наверное, несколько десантов было). Стали отправлять раненых детей. Мы их отправили в Ленинград хорошо: с врачами, с медицинскими сестрами. А сами мы в Кировскую (Вятку) область поехали. Туда был эвакуирован не только наш район — там было около шестидесяти тысяч детей» (О погибших во время бомбежки в Лычково детях и количестве погибших детей в Демянске во время танкового прорыва она не упоминает ни единым словом. Примечание мое. — Л. П.)

Воспоминания

Д. С. Лихачев

(Санкт-Петербург, изд. «Logos», 2006 г., с. 397)

Пугали слухи об эвакуации детей. Были действительно отданы приказы об эвакуации детей. Набирали женщин, которые должны были сопровождать детей. Так как выезд из города по личной инициативе был запрещен, то к детским эшелонам пристраивались все, кто хотел бежать… Мы решили детей не отправлять и не разлучаться с ними. Было ясно, что отправка детей совершается в полнейшем беспорядке. И действительно, позднее мы узнали, что множество детей было отправлено под Новгород — навстречу немцам. Рассказывали, как в Любани сопровождавшие «дамы», похватав своих собственных детей, бежали, покинув детей чужих. Дети бродили голодные, плакали. Маленькие дети не могли назвать своих фамилий, когда их кое-как собрали, и навеки потеряли родителей. Впоследствии, в 1945 г., многие несчастные родители открыто требовали судить эвакуаторов — в их числе и «отцов города».

«Эвакуация» была насильственной, и мы скрывались в Вырице, решив жить там до последней возможности. Рядом с нами в Вырице жил и М. П. Барманский с семьями своих сыновей. Мы советовались с ним и вместе скрывали своих детей от эвакуации: мы — дочерей, а он — внуков.

Стон безымянных могил

Георгий Акимченко

В июле 1993 года с делом довольно бюрократическим — проверкой состояния памятников архитектуры и воинских захоронений — я отправился в командировку в Демянский район. Задание было несложным: за 10 дней все объехать, осмотреть памятники, а по возвращении заполнить длинные бумажные «простыни». В ту часть района, где расположены поселок Лычково и деревня Лужно, я попал только в самом конце своей командировки. Ехал с мыслью, что работа моя практически закончена: осталось осмотреть с десяток оставшихся памятников — и домой. И разве мог я подумать, что именно в Лычкове испытаю что-то похожее на потрясение?

На местном кладбище, сразу же за калиткой, мне в глаза бросилась довольно скромная могила с весьма скромной же надписью: «Ленинградские дети». Разглядывая ее, я не мог объяснить себе причину беспокойства, меня охватившего. На мой вопрос: «А, собственно, почему в Лычкове похоронены ленинградские дети?» — сопровождавшая меня сотрудница районного отдела культуры вкратце поведала эту историю. В 1941 году, рассказала она, эвакуировали детей из Ленинграда, на станции эшелон попал под бомбежку, убитых похоронили на здешнем кладбище. Сколько ребятишек погибло, — она не знает.

И вдруг все сразу стало понятно. Могила была безымянная. «Как же так, — проносились мысли в голове, — я видел много братских могил наших солдат, среди них есть тоже безымянные, и тем отраднее видеть на обелиске сделанную надпись, что в ней захоронен такой-то погибший, иногда даже есть фотография. А здесь, через пятьдесят с небольшим лет, не только нет имен погибших, но и сама могилка могла бы выглядеть получше. Неужели никто не пытался установить имена и фамилии похороненных детей? И вообще восстановить события, происшедшие на местной станции в 1941 году?» Я задал этот вопрос вслух, но ответить мне на него сотрудница не смогла, потому что не знала. Вернувшись в Новгород, я попытался найти хоть какие-то материалы об этой трагедии. Увы, обнаруженного оказалось до обидного мало.

В паспорте на это захоронение было написано: «Летом 1941 года в связи с угрозой установления блокады Ленинграда было принято решение эвакуировать часть гражданского населения и в первую очередь детей вглубь страны. Во время прохождения одного из специальных пассажирских поездов через станцию Лычково фашистская авиация подвергла его бомбардировке. Под бомбами погибло много детей. Их похоронили на территории гражданского кладбища. Количество захороненных, имена, фамилии не установлены» (выделено мною. — Г. А.).