Война. Часть 1

— Так, товарищи, помощь ваша нужна, — прерываю я спорщиков, — я буду называть вам напряжение, а вы дайте мне знак когда стрелка на циферблате сравняется с этим значением. Вот прибор… двенадцать и шесть десятых вольта!

— «Быстро справились и пяти минут не прошло».

— Нажимаю «Пуск».

— Это что? — Дегтярёв приникает к экрану.

— Перемещение, а сейчас ускорение затворной рамы, — щёлкаю тумблером.

— Погоди, оставь… что я тебе говорил, Серёжа, — старик победоносно поворачивается к Симонову, — смотри как твоя затворная рама резво стартует, а потом также резво тормозит! Лёгкая она! А нельзя ли, Алексей Сергеевич, добавить им весу?

— У меня тут приведённая масса, могу увеличить или уменьшить вес рамы, по отношению к затвору.

— Давай сначала увеличим, а потом уменьшим…

— То-то! — радуется как ребёнок Дегтярёв по завершению экспериментов, — затворную раму ты переоблегчил! Науке-то ты веришь?

— А-а, куда ни кинь, всюду клин, — сокрушается Симонов, — сниматься надо с конкурса, военные на утяжеление оружия не пойдут, да и не успеть мне уже.

— Почему нельзя облегчить затвор, а затворную раму оставить как есть? — с опаской задаю я вопрос.

— Потому что размер затвора определяется диаметром шляпки гильзы, которую затвор должен перекрывать, — повесил голову Майн, — самый очевидный путь — уменьшение калибра, но тут будут возражать не только военные, но и производственники. Я даже больше скажу, кроме нас конструкторов — оружейников никто не выступит за.

— Спокойно утяжеляй раму на сколько надо, — Дегтярёв медленно поднимается с кресла, упираясь руками в колени, — я поговорю с Фёдором Васильевичем, похоже, что у него та же загвоздка с затвором, что и у вас, Сергей Гаврилыч. Вместе попросите отсрочку.

Москва, ул. Серафимовича, д. 2.

12 декабря 1938 года, 23:30.

— Зачем Хозяин вызывал? — под нашими с подругой ногами пронзительно поскрипывает снег, поблёскивая в свете фонарей.

Во внутреннем дворе огромного здания немноголюдно, но почти все окна светятся в ожидании глав семейств, чей рабочий день заканчивается далеко за полночь.

— Заслушивал наш с Курчатовым доклад о ходе работ.

— А чего на даче?

— Болеет, ангина у него, ты бы посоветовала ему какую-нибудь микстуру или чем она там лечится?

— Пенициллином лечится, — хмурится Оля, — только кто на себя сейчас ответственность такую возьмёт, а вдруг аллергическая реакция. Ермольева точно будет возражать, у неё в руках пока только «жёлтый, аморфный» не очень хорошей очистки, но уже выход значительный, речь идёт о килограммах… В любом случае на главе государства такие эксперименты не проводят. Так что там у Курчатова?

— Проблемы с графитом. Одна партия с электродного завода ничего, другая — брак, а иногда и внутри партии могут быть отклонения. Хотели обойтись лёгким навесом над «котлом» чтобы ускорить строительство, но Сталин прослышав о вреде излучений приказал строить капитальный, железобетонный. В общем, сроки пуска сдвигаются минимум на полгода.

— Ясно, а Дегтярёв чего приходил?

— Показывал «ковровцам» рентген-установку, тепловизор, а в конце на АВМ смоделировали узел запирания самозарядки Симонова. Дегтярёв, между прочим, сильно меня благодарил, что помог пофиксить возвратную пружину его ДШАКа…

— Симонова, — оживляется подруга, — а сам Василий Алексеевич в конкурсе не участвует?

— … какой там, занят его на части военные рвут с ДШАКом и ДШК.

— Ну и что, удалось чем-нибудь помочь Симонову?

— Спрашиваешь, — гордо расправляю плечи, — представляешь модель показала, что надо увеличивать вес затворной рамы, «ковровцы» ухватились за эту мысль, будут пытаться реализовать её в железе.

— Растёшь над собой, — игриво подталкивает меня бедром Оля, — если выгорит дело, то без благословения Чаганова ни один оружейник за чертёжный стол не сядет: «Алексей Сергеевич, какой тип затвора посоветуете»?

— А я им, — принимая игру, прихватываю подругу за талию, — «затвор потом, прежде всего калибр надо уменьшать»…

— Малоимпульсный патрон хочешь замутить? — внезапно останавливается Оля и глядит на меня широко открытыми глазами.

— Если бы знал с чем его едят, то однозначно.

— Даже если бы узнал, что на него надо потратить средства сравнимые с твоей атомной программой? — буравит меня взглядом подруга.

— Чего так много то?

— Сам посуди: перейти на другой калибр означает смену всего оборудования по производству стволов и патронов. Если стволов с объёмом порядка миллиона образцов в год, количество патронов пойдёт на миллиарды. Оснастка, измерительный инструмент и разработка, испытание и изготовление новых образцов оружия, более сложная логистика, так как надо поддерживать снабжение двух разных боеприпасов, ведь старое оружие ещё долго будет оставаться на вооружении… А в остальном, конечно, было бы неплохо «Гренделя» замутить, его нашей армии на сто лет вперёд бы хватило.

— «Гренделя»?

— Калибр 6.5 на 39 миллиметров с гильзой от нашего промежуточного патрона образца 1943 года…