Война. Часть 1

— Герхард, — Оля, прощаясь, задерживает руку Кёгеля в своей, — мне надо срочно встретиться с вашей женой. Не беспокойтесь, ничего такого, что произошло сегодня, не будет, обещаю.

— Располагайте нами, камрад Ольга…

«И чего я на него взъелся? Наш ведь человек»…

— Ну, удалось? — подруга пересаживается ко мне на переднее сидение. — Всё нормально, успела, даже удачно вышло с этим разбитым окном… запах от клея быстрее выветрится. Мне к Игнатьеву надо на Пушкинскую…

— Не вопрос, командир, тысяча…

— А чего так дорого? — смеётся Оля.

— Сама посуди, шофёр-то у тебя — цельный нарком.

* * *

— Чаганов слушает, — поднимаю трубку городского, Грымза, уходя домой, переключает все телефоны на меня.

— Здравствуйте, Алексей Сергеевич, это Владимир Ипатьев звонит, — сразу узнаю глухой голос сына Владимира Николаевича.

— Добрый вечер, Владимир Владимирович, — напольные часы начинают бить двенадцать ночи, — какими судьбами?

— Простите за поздний звонок, мы тут с товарищем в командировке в Москве, — зачастил сын, — приезжали в ФИАН с одним изобретением, но нас отшили не разобравшись… а оно очень важное…

— Хорошо, заходите ко мне, — с сожалением гляжу на кипу неподписанных бумаг, — вы где у отца дома?

— Нет, мы в гостинице… в десяти минутах от вас.

«Выходит, так и не помирились».

— Жду, захватите с товарищем паспорта.

«Слухи о том, что ко мне запросто можно прийти даже с проектом вечного двигателя, распространились в околонаучной среде широко, „ходоки“ в моём кабинете не редкость. Интересно, что на этот раз вышло из НИИ Высокого Давления»?

Быстро беру из кипы очередную бумагу.

«Что тут у нас? Проблемы с изоляцией на самолётной РЛС… Ясное дело, напряжение двадцать киловольт, место на самолёте всегда не хватает, провода идут близко друг от друга, нужна надёжная изоляция, иначе — пробой… Однако тут не всякий каучук подойдёт („опять каучук“), температура окружающей среды меняется быстро и в широком диапазоне».

* * *

В кабинет бочком проходят ленинградские гости: невысокий плотный Ипатьев и длинный худой брюнет с пышной шевелюрой.

— Динцес, инженер НИИВД, — рука у инженера что ни на есть рабочая, в мозолях.

— Что ж, товарищи, времени у нас мало. Прошу садиться и показывайте ваше изобретение.

— Абрам, — командует Ипатьев.

На свет появляется коробка «Казбека», а в ней небольшой бесформенный беловатый кусочек непонятной субстанции.

— Это полиэтилен, — спешит пояснить Динцес в ответ на мой вопросительный взгляд, — продукт полимеризации этилена…

«Так в жизни не бывает. Только подумал об изоляторах, а тебе уже через пять минут полиэтилен подгоняют».

— У вас в институте что, ведутся работы по полимерам?

— Нет это мы, так сказать, инициативно вне плана, — криво улыбается Ипатьев, — наш институт сейчас на перепутье: ФИАН уехал в Москву, мы остались в Ленинграде на Ватном острове. Ходят слухи, что нас нефтяникам хотят отдать…

«Ну понятно, не хочет к отцу под крылышко, гордый».

— …А я институт вижу в системе Академии Наук… правда не выходит ничего из этого, товарищ Вавилов говорит, что денег нет.

Ленинградцы испытующе смотрят на меня.

«Можно подумать у меня их куры не клюют… надо выяснить для начала, что у них в коробочке лежит».

— Расскажите как вы синтезировали полиэтилен, по рецепту английской компании «Ай-Си-Ай»?

«Удалось, в конце концов, наладить у себя работу службы технической информации».

— Нет, товарищ Чаганов, — горячо возражает Динцес, — мы всё сами… их патент наоборот всё запутывает… давление дали «выше 500 атмосфер», температуру «ниже 400 градусов», про кислород вообще сказали — «небольшое количество»… Пришлось повозиться… смесь оставалась жидкой, то «взрывалась», то есть термически разлагалась на мономеры, пока не подобрали режимы: температура — 180 градусов и давление две тысячи атмосфер.

«И получили десять грамм продукта… с научной точки зрения — блестящее достижение, а с практической — почти ноль. Нужны тонны полиэтиленовой плёнки, для чего надо разработать и изготовить бесчисленные компрессоры, дезактиваторы, дозировщики, холодильники, реакторы, смесители, не считая контрольно-измерительных приборов… Не потянет страна ещё один Спецкомитет».

— Владимир Владимирович, сколько у вас сотрудников в НИИ?

— Двадцать шесть человек, — в глазах Ипатьева загорается огонёк надежды.

«По сути — не самая крупная лаборатория».

— Ну хорошо, — встаю со стула, давая знать посетителям, что приём окончен, — я беру вас к себе, думаю, никто возражать не будет… готовьте документы. Какая у вас ёмкость реактора?…

— Три литра.

— Готовьте техзадание на опытно-промышленную установку объёмом 25 литров…

«Химиков надо подключать из „Главкаучука“… сами не справимся»…

— Полиэтилен оставьте, отдам его на исследование.

В дверях ленинградцы галантно пропускают Олю.

— Полиэтилен? — склоняется она над коробкой, — наши синтезировали? Высокого давления?

— Высокого, впору реакцию в стволах морских пушек проводить… стоп, а что бывает низкого?