Война. Часть 2

– Мы в отношении их армии находимся сейчас в потёмках, наша агентурная разведка в Финляндии очень слаба, в основном выбита их контрразведкой, более или менее достоверные данные относятся к 1936 году, когда к нам ушёл офицер их генштаба, коммунист. После революции он сидел в финском концлагере, но потом был прощён, зачислен в армию и даже продвинулся по службе. Принёс ценнейшие сведения о финских укреплениях на Карельском перешейке, карту и фотографии…

"Подозрительно как-то".

– … финская же разведка на нашей территории, особенно в Карелии, очень активна. НКВД в ближайшее время проведёт операцию по зачистке приграничных районов от враждебных элементов, тогда станет полегче, а то сейчас – по несколько прорывов границы в неделю.

– Как у вас, товарищ Орлов, с авиаразведкой? На Халхин-Голе она очень хорошо помогала вскрывать дислокацию самураев.

– Со дня на день ждём прибытия из Монголии отдельной эскадрильи фоторазведки, но в ней всего четыре СБ, а территория для работы от Чёрного до Баренцева моря. Так что, Алексей Сергеевич, мы очень рассчитываем на ваших дешифровщиков.

– А я жду спецвагон с нашими специалистами только через неделю, но учтите, переводчиков с финского у меня нет.

– Из 10 отдела прикомандируем…

– И вот ещё одно, что мне подумалось, товарищ Орлов: в боевой обстановке будет не хватать времени для всех этих кодирований-декодирований сообщений. А страна у нас многоязычная, много в ней и редких языков, в том числе бесписьменных. Почему бы вам на уровне дивизия – полк не задействовать таких представителей малых народов для связи, на их языке они могут говорить не шифруясь. Да даже и не малых, сколько в Финляндии найдётся знатоков, например, таджикского языка? А узбекского или грузинского? Тут главное, чтоб связисты русские слова не путали…

"Загорелись глаза заместителя Берзина".

* * *

– А ты чего здесь в такую рань? – вырывается у меня, увидев Олю у лифта "Дома на набережной", – у тебя же встреча на "Мосфильме".

Уши лифтёрши, стоящей к нам спиной, порозовели.

– Игнатьев позвонил, попросил, чтобы я была дома в 18:00, – шепчет супруга, уже у двери в квартиру, – а ты?

– А мне из секретариата Кирова…

Из нашей квартиры появляется уборщица с ведром и тряпкой.

– Тёть Нюсь, а вы чего сегодня? Вчера ж только убирались.

– Так комендант наш подъездный Иван Пантелеич велел, наказал чтоб блестело всё, а моё дело маленькое, мне что сказали… да вы у него сами спросите, на кухне он… с вахтёром привезли вам на грузовом лихте стол новый и стулья…

"Это ещё что такое, аттракцион неслыханной щедрости? – недоуменно переглядываемся с Олей, – у этого "жука" снега зимой не выпросишь".

Спешим на кухню, но ещё из коридора слышим как на кухне лязгает железная дверь лифта и затем жужжание подъёмного механизма.

– И плиту заменил, – выдыхает супруга, проводя рукой по лакированной поверхности.

– И краны с раковиной, – пробую ручку с надписью "Гор.", из левого бьёт обжигающая струя, – краской пахнет, открывай окна.

Я хватаюсь за кухонное окно, Оля с изменившимся лицом бежит в гостиную. "Отличная планировка, продувает квартиру насквозь, в самое жаркое лето никаких кондиционеров не надо".

– Без пяти! – супруга бросается к гардеробу, в её голосе слышатся панические нотки.

– ХояевА, есть кто живой! – из прихожей доносится знакомый голос.

– Добро пожаловать, Николай Сидорович, – жму руку слегка пополневшему Власику.

– Куда нести? – он кивает на стоящего в дверях сержанта госбезопасности с множеством бумажных пакетов, пахнущих тропическими фруктами и специями.

– Сюда в гостиную.

Начальник охраны вождя, идя по коридору по деловому заглядывает в комнаты, останавливается у закрытой двери и вопросительно глядит на меня, в этот момент она распахивается и на пороге появляется Оля в белом шёлковом платье, подсвеченном сзади ярким летним солнцем. Власик с сержантом жмурятся и замирают с открытыми ртами.

– Ну, где тут наш именинник? – поворачиваюсь назад и вижу смеющегося Кирова и невозмутимого Сталина, неслышно подошедших сзади.

"Блин, о собственном дне рождения забыл… конспиратор. А сзади там кто? Будённый, Ворошилов в маршальской форме, Голованов с Берзиным, прилетели уже из Монголии, значит… Берия в до блеска вычищенных сапогах с квадратным носком, всё, кажется… сюрприз".

– Прошу, товарищи, всех в гостиную, – язык прилипает к нёбу.

"Юбилей вроде в прошлом году был, 26 лет – некруглая дата".

Пока здороваюсь с гостями, в квартире появляются подавальщицы из комбината питания в белых передничках, накрывают белой скатертью обеденный стол, быстро расставляют приборы и бокалы из шкафа. Откуда-то появляются дополнительные стулья.

– Из кухни стол несите, мест не хватает, – подкручивая усы, командует ими Будённый.

Через пять минут был накрыт стол, который разделил небольшую комнату надвое. Грузинские блюда из ресторана "Арагви", соседствовали на нём с русскими закусками, рядом с вином в зелёных бутылках, появились белоголовые. Мы с Олей оказываемся напротив Сталин, который занимает место в середине стола.