Война. Часть 2

– Ну поскольку у нас хозяин дома, является именинником, – негромко начинает Сталин тоном, которым обычно открывает заседания, – то тамадой будет товарищ Киров, наливающим вино… товарищ Голованов, он у нас сам всё равно не пьёт. Возражений нет?

– Ну поскольку… – Сергей Миронович пережидает взрыв смеха и берёт в руку рюмку белой, – присутствующие избрали меня тамадой, то слово для первого тоста я представляю… себе…

– Имеешь полное право, – кивает Берия.

– … Встретились мы с именинником почти пять лет назад, – в гостиной наступила полная тишина, – в ситуации, которую Коба охарактеризовал очень метко: "комсомолец своей грудью закрыл секретаря ЦК от пули члена партии". Слава нашим врачам и крепкому организму "комсомольца", он выжил. Другой на его месте после выздоровления посчитал бы, что ухватил жар-птицу за хвост, но не таков он наш Алексей. Вместо почивания на лаврах он стал работать за троих, учиться за десятерых… все как один, кого не спроси, профессора с академиками говорят, что Чаганов самый талантливый учёный из молодёжи, кого они когда-либо знали!…

"Стыдно-то ка-ак, – прячу глаза в тарелке с долмой, рука сжимает ножку бокала с вином, – забудь, чего уж теперь… интересно, а как тут принято, "тостуемый" пьёт до дна"? Киров начинает разворачивать свою мысль, в ход пошли "чагановская бутса" вперемежку с армейскими радиостанциями…

– … и много ещё чем невиданным и неслыханным доселе, – благоразумно не вдаётся он в технические подробности, – предлагаю выпить за Алексея, есть кому заменить в нашей стране нас стариков!

Под высокими потолками зазвенели бокалы и рюмки под одобрительный шум собравшихся и кряканье самых нетерпеливых.

""Тостующий" выпил до дна, наверное и я должен"?

Смотрю на вождя, тот подносит бокал к губам, делает маленький глоток и ставит его на стол.

"Буду пить как Сталин, как лекарство, – как он добавляю себе "Нарзан", Голованов хитро подмигивает мне, – стоп, а что это? Лимонад Лагидзе! Значит сегодня обойдусь без головной боли".

Поднявшийся вслед за Кировым Сталин отметил моё "чуткое руководство" заводом телевизоров, а в конце тоста подарил мне книгу, завёрнутую в бумагу, мол, потом посмотришь. Затем поднялся раскрасневшийся Ворошилов, за ним Будённый, но больше всех удивил Берия: оказывается у меня сегодня действительно юбилей – 25 лет, а не 26. Нарком внутренних, заинтересовавшись моей родословной, обнаружил соответствующую запись в одной из церковных книг: 17 июля 1914 года. Обнаружилась и повитуха, принимавшая роды, которая сразу же опознала меня по фотографии и добавила, что с того самого момента не сомневалась в моём блестящем будущем. Близких родственников, как и дальних, НКВД обнаружить пока не удалось.

После первого круга тостов тамада объявил перекур, высокие гости сразу задымили, а Сталин поманил меня за собой в примыкающий к гостиной кабинет.

– Завтра, товарищ Чаганов, выезжаете в Ленинград, – вождь начинает колдовство над двумя сломанными папиросами "Герцеговина Флор" и своей короткой трубочкой, – 17-го числа миссис Пост на своей яхте отплывает из Гельсингфорса, в тот же день вы на одном из торговых судов встречаете её в море в заданной точке, юго-восточнее острова Гогланд. На борту будет груз золота, которое вам надлежит передать миссис Пост. Проведёте с ней короткие переговоры по о закупки дополнительного нефтехимического оборудования, неважно нового или бывшего уже в использовании исправного, главное – сроки поставки.

– Товарищ Сталин, как я понимаю моя командировка в Америку отменяется?

– Вы всё правильно понимаете, – пыхнул трубкой вождь и повернулся к моему книжному шкафу, – любопытно, любопытно…

"Что?! "Государь" Макиавелли? Ленинградское издание 1934 года, "Государство" Сократа, вообще дореволюционное, – пользуясь моментом, разрываю обёртку сталинского подарка, – Почему? Где я и где они"?

– Вам будет полезно, – улыбается Сталин, заметив моё недоумение, – я смотрю у вас книги исключительно по технике, ни одной по истории, не говоря уже о художественной. Учтите, товарищ Чаганов, государство технократов – это утопия, оно нежизнеспособно, это прямой путь к краху, к поражению. Какой бы замечательной ни была экономика страны, без идеологии, её пропаганды и воспитания граждан в духе интернационализма, поднятия их культурного уровня, государство неизбежно развалится. Хотя я уверен, что без всего перечисленного, экономика никогда не станет сильной…

"Серьёзно? Да какой из меня "государь"… опыт прошлой жизни наглядно указал мне потолок, которого я могу достичь".

– … Хорошо, продолжим этот разговор в другой раз, – вождь всё прочёл на моём лице, – пойдём, Алексей, к гостям.

В гостиной вокруг сидящего на стуле Ворошилова и стоящей у него за спиной Оли собралась вся мужская компания. На спинке стула висит пиджак главы Верховного Совета.

– Не сутультесь, Климент Ефремович, расправьте плечи, – она быстрыми и сильными движениями разминает его трапециевидную мышцу.

– Ну как, Клим? – то и дело спрашивает его Будённый, стоящий справа, – не болит больше голова?

– Всё! – хлопает в ладоши супруга.