Война Двух Королев

— О, боги, — огрызнулась Поппи, когда глаза Тони расширились. — Тебе действительно нужно перестать это рассказывать.

— Но я это заслужил, — добавил я, и моя улыбка угасла, когда я повернулся к входу и увидел, как к генералам присоединилась Хиса. Но мое внимание привлек тот, кто шел с ней. Мой отец. От напряжения мои плечи напряглись, и я увидел, что Малик сошел с коня в нескольких футах от меня. Я повернулся к Нейлу и заговорил низким голосом. — Я хочу, чтобы вы с Эмилем присмотрели за Маликом.

Нейл кивнул.

— Договорились.

Не выпуская руку Поппи из своей, рядом с Киераном и Неттой с Делано, я направился к отцу. Зная, что Малик идет позади меня, я приготовился к нескольким раундам неловких воссоединений.

Я узнал стоявших передо мной генералов. Лизет Дамрон стояла рядом с отцом Перри, у которого была довольно внушительная борода. Мой взгляд остановился на Эйларде, генерале, о котором меня предупреждала Поппи, когда они опустились на колени.

— Ла'Сере остался в Трех реках, — сообщила нам Нетта. — Мурин в Уайтбридже.

— У вас были с ними какие-нибудь проблемы? — спросила Поппи, когда Тони шла позади Нетты. — С Эйлардом?

— Ничего такого, с чем мы не смогли бы справиться, — поделилась она, когда генералы поднялись и отошли в сторону.

Мой взгляд встретился со взглядом отца, и вот так я замер, не в силах идти дальше. Он спустился на ступеньку. Он выглядел старше, чем я помнил — морщины в уголках его глаз стали глубже, линии вокруг рта превратились в борозды. Его доспехи скрипели, когда он опустился на одно колено и поклонился.

— Можете встать. — Именно Поппи отдала мягко произнесенный приказ, которому я когда-то научил ее, поскольку я, очевидно, забыл, как, черт возьми, говорить.

Я все еще не двигался, когда мой отец поднялся, его золотые глаза не отрывались от моих.

— Кас.

В тот же момент я был маленьким мальчиком, за несколько лет до его Выбраковки, и меня трясло от желания побежать и взять его протянутую руку. Но я остался стоять на месте.

Поппи сжала мою руку, напоминая, что мы не одни. На нас смотрели глаза, многие из которых принадлежали тем, кто даже не подозревал, что их бывшие король и королева знали, кем на самом деле была Кровавая Королева.

По мне пробежала дрожь, когда я отпустил руку Поппи и потянулся к руке отца. Он сжал мою руку, его глаза сияли, когда он притянул меня в крепкие объятия. Я почувствовал, как мой отец, который всегда был больше жизни и сильнее всех, кого я знал, пошатнулся. Мои глаза закрылись, и я тоже содрогнулся. Гнев разбился о любовь, и в тот момент я понял, что сейчас не время требовать от него ответов. Ответственность придет, но это не тот вид ответственности, который требует аудитории. Это был не тот вид ответственности, который требовался, когда мы собирались закончить войну с Кровавой Короной.

— Я не хотел, чтобы она уезжала, — сказал мой отец, его слова были приглушены. — Я потребовал, чтобы она осталась. Но она быстро поставила меня на место.

Меня пронзил густой смех.

— Держу пари, что так и было.

— И я рад, что она это сделала. — Его объятия стали еще крепче, а затем он сказал, еще ниже:

— Я знаю, что нам нужно многое обсудить.

— Так и есть. — Сглотнув, я отступил назад, и рука Поппи оказалась рядом, когда я потянулся к ней. — Но придется подождать.

Он кивнул, наконец подняв взгляд на Поппи. Он начал говорить с ней, но его внимание переключилось не на нас, а на старшего. Он побледнел, словно увидел призрака, а Малик… он вообще не смотрел на нашего отца.

Наш отец тяжело сглотнул и сделал шаг вперед.

— Малик, — грубо сказал он, и этот звук немного сломал твердь, скопившуюся в моей груди. Наш отец говорил как человек, смотрящий на умершего ребенка.

Малик уставился на глицинии, растущие вдоль поместья, его лицо было бесстрастным.

— Рад видеть тебя, отец, — сказал он ровным тоном. Его голос был пустым. — Ты хорошо выглядишь.

Наш отец застыл на несколько секунд, а затем превратился в человека на поле боя, смотрящего на того, кто только что сразил его.

— Как и ты, сын, — ответил он таким же пустым тоном, как и Малик. В его виске запульсировал мускул — единственный признак того, что он вообще что-то чувствует. То же самое произошло и у Малика. Наш отец прочистил горло. — Еда и напитки готовятся. — Он жестко повернулся к нам. — Полагаю, нам есть о чем поговорить.

— Да, — сказал я, глядя на нашу королеву, которая свернулась калачиком в моей руке. — Война должна быть закончена.

***

Мой отец пристально смотрел на мою левую руку, пока мы рассказывали ему и генералам о том, что произошло в Карсодонии, и о требованиях Избет, пока мы ели жареное мясо и пили пряный эль.

Он пытался скрыть, что видел, каким образом поступили с моей рукой. Как и остальные. Я думал, что им будет удобнее, если я буду скрывать это, но отсутствующий палец теперь был частью меня. Им нужно было привыкнуть к этому. Поэтому я держал руку на столе, на виду у всех.

— Что вообще Кровавая Королева может хотеть от Малека? — спросил Свен.