Война Двух Королев

— Это твое раздутое эго, — ответила я. Прежде чем мне удалось сказать что-то еще, кто-то наклонил мою голову назад, и мой рот оказался в еще одном глубоком поцелуе.

— Я думаю, он просто хочет услышать, как ты произносишь неподобающее слово, — посоветовал Кастил, и в этот момент его рот точно был на моем. — Член. Возбужденный. Кончить. Ты украсишь его ночь.

Я думаю, что это ты хочешь услышать, — сказала я, глубоко вдыхая, когда его губы покинули мои.

— Это не было бы ложью, — подтвердил он, усмехаясь. — Скажи нам, чего ты хочешь, моя королева.

Все остановилось. Пальцы. Поцелуи. Руки. Мои бедра. Я издала очень взрослый возглас разочарования.

— Чего ты хочешь? — спросил Киеран.

Мои ногти еще сильнее впились в его кожу, вызвав смех.

— Я… я хочу кончить, — огрызнулась я. — Вот. Довольны?

— Чертовски рад, — сказал Кастил.

— И даже больше, — добавил Киеран.

Мою голову снова наклонили, и в рот проник язык. Я даже не поняла, что меня опускают, пока мои колени не коснулись влажной травы. Я открыла глаза, когда мой рот освободился, а нити… они все еще были вокруг нас, настолько ослепительные в своей яркости, что теперь мы были не более чем тенями.

И все было жадным. Руки. Рты. Языки. Зубы. Клыки. Мы были так жадны, и этот огонь в моей крови наконец разгорелся. Я была огнем, который перекинулся на них и запылал.

Я понятия не имела, чьи руки обхватили мои бедра или чей рот опустился на мой, я знала только, что меня прижали к груди, а другой прижался к моей спине. Я знала только, что на моем рту был чей-то рот, уловив мой почти крик облегчения, когда я почувствовала, как густой, твердый жар пронзил меня так же быстро, как ранее клыки Каса. Я лишь знала, что мою ладонь поднесли к другому жесткому члену, присоединив к уже имеющейся руке. То, о чем я просила, нашло меня быстро, обрушиваясь волна за волной. Резкий рык на моей шее, то, как эти руки вцепились в меня, удерживая на месте, сказали мне, что я нашла освобождение не одна. Я также не была одинока, когда оказалась на боку, и мой рот захватил тот, кто держал меня сзади, удерживая мою ногу, перекинутую через его бедро, в то время как тот, кто прижимался к моей груди, брал меня настойчиво, безжалостно, и я снова упала за эту грань. Я могла бы иметь их обоих внутри себя сегодня ночью, не сразу, а в разное время. Это мог быть только один из них, который двигался во мне, но я знала, кто перевернул меня на спину, на чьих коленях я лежала, когда темная головка и злой рот оказались между моих бедер, облизывая и мучая, пробуя и дразня, пока я не распалась на части. Пока я не почувствовала горячие брызги на своей пояснице, освобождение, вызванное моими бешеными движениями, когда меня пожирали.

— Медовая роса, — пробормотал Кастил, поднимая голову, когда я полностью обмякла.

Я даже не помню, как оказалась в объятиях Кастила и как мы втроем оказались спутанными, вялыми и обессиленными под мерцающими нитями. Но мы оставались там, пока те нити не исчезли вокруг нас и не проникли в нашу плоть, соединенные нашими сущностями, нашими дыханиями и нашими телами — с этого момента и до наших последних вздохов.

ГЛАВА 45

Наша кожа медленно остывала, пока мы лежали на травянистом берегу реки, наши тела купались в лунном свете. Мы все еще были прижаты друг к другу, ноги и руки переплетены, и меня, как всегда, тянуло к Кастилу. Моя щека лежала на его груди, а щека Киерана — на его плече.

Сердцем и грудью, где тихонько гудел эфир, я знала, что Присоединение сработало. Вот чем были все эти серебристые, сверкающие нити, соединяющие нас вместе отныне и до конца.

Никто из нас не разговаривал, пока птицы тихонько трещали друг с другом высоко над нами в зарослях глициний. Это была не неловкая тишина, а скорее комфортная, удовлетворенная тишина, когда сердце Кастила стабильно билось под моей щекой, а сердце Киерана — в верхней части спины.

И пока я лежала, окруженная их теплом, с каждым вдохом вдыхая их земные и сочные ароматы, я искала хоть намек на стыд или сожаление о том, что именно я привела нас троих к этой черте, а затем танцевала прямо над ней, позволяя Присоединению стать чем-то бесконечно большим. В те спокойные, тихие моменты, когда я начала понимать, что наши сердца бьются в тандеме, а дыхание совпадает по ритму, не было ни капли стыда. Ни от одного из них не исходило ни сожаления, ни растерянности. Я ощущала лишь мягкость и воздушность.

Покой.

Я чувствовала их покой.

И свой.

И я не знала, должна ли я чувствовать конфликт из-за того, что мы разделили… на самом деле, я чувствовала. Тогда меня поразило, что я не должна была ничего чувствовать. Не имело значения, что бы я думала или чувствовала год назад. Все, что имело значение, это то, что я чувствовала сейчас. То, что чувствовали мы. И это было что-то хорошее. Правильное. Спокойное.

Прекрасное.