Война Двух Королев

— Так и есть, — сказал Валин. — Оук-Эмблер — это спасательный круг для восточных регионов Солиса.

— Мы хотим убедиться, что они не смогут использовать порты для своих армий. Если мы защитим Оук-Эмблер и побережье вдоль Пустошей, они будут вынуждены выбрать более медленный путь, чтобы защитить любой из своих других городов, — начала я. — Признаться, я мало знаю о стратегии сражений, но мне кажется, что Кровавая Корона попытается перебросить свои силы из Истфолла, — сказала я, имея в виду район Карсодонии, где тренировались солдаты и стражники. — И с Ивовых Равнин, где размещена основная часть их армий.

— Но благодаря Кровавой Королеве мы знаем, что у них есть несколько тысяч Королевских Рыцарей, — добавил Киеран. — Вампиры, которые не смогут путешествовать днем. Поэтому, скорее всего, они будут держать рыцарей в столице, перебрасывая силы, состоящие из смертных и, возможно, Восставших, через долину Ниэль.

Лизет одобрительно хмыкнула, когда сказала:

— Кроме Пенсдурта и Масадонии, где есть порты, мы сможем контролировать снабжение городов и не допустить их флоты. Им будет гораздо труднее атаковать с моря, чем нам обороняться на суше.

Сир кивнул.

— Согласен.

— Вы сказали, что нужно контролировать снабжение, — сказала Гейла, между ее бровями образовались складки. — А не перекроем ли мы поставки и в те города?

Я сосредоточилась на ней.

— Прекращение поставок, таких как еда и другие предметы первой необходимости, ничем нам не поможет. Мы не можем морить их голодом. Вознесенные находятся в безопасности в пределах Вала со своим источником пищи. Это только навредит невинным, а я не верю, что кто-то из атлантийцев хочет этого.

— Мы и не хотим, — подтвердил Свен, когда на лице Гейлы появилось глубокое раздражение.

— Но не создаст ли это нестабильность в городах, которой мы могли бы воспользоваться? — предложил Эйлард, и это вызвало резкое согласие со стороны подменыша Мурина. — Заставить смертных постоять за себя и выступить против Вознесенных?

— Сколько вы знаете смертных, которые прожили большую часть своей жизни под властью Вознесенных? — спросила я.

Эйлард нахмурился.

— Не думаю, что знаю многих, но я не понимаю, какое это имеет отношение к желанию, чтобы смертные боролись за свою свободу так же яростно, как мы будем бороться за них.

— Возможно, вы считаете, что смертные не будут сражаться с Кровавой Короной. — Взгляд Мурина прошелся по моим чертам, задержавшись на левой стороне лица, на шрамах. Раньше, когда кто-то видел их впервые, меня это беспокоило, но это было до того, как я поняла, что они символизируют силу и выживание — две вещи, гораздо более важные, чем безупречная кожа. — Полагаю, вы знаете, поскольку провели большую часть своей жизни в качестве одного из них.

От Вонетты исходил едкий всплеск раздражения, пока я тщательно обдумывала свой ответ. Я решила, что честность — лучший подход, вместо того чтобы сказать ему, чтобы он заткнулся. Что я и хотела сделать.

— Было время, когда я не сомневалась в том, что говорили мне Вознесенные. Не настолько, чтобы обратить внимание на несоответствия или по-настоящему усомниться в их словах. Я даже не понимала, что вуаль, которую я носила, и покои, в которых меня держали, были не более чем клеткой, — сказала я, заметив, что Валин внимательно наблюдает за мной, забыв о своем напитке. — Но я начала сомневаться во всем, еще до того, как встретила вашего Короля. Это были все те мелочи, которые не сходились. То, как они относились к своему народу и друг к другу. То, как они жили. Подвергая сомнению эти мелочи, я начала распутывать все остальное, и это было не только ошеломляюще, но и страшно — осознать, что все, во что я верила, было ложью. Это не оправдание тому, что я не открыла глаза на правду раньше, или тому, что я не была достаточно смелой или сильной, чтобы сделать это. Это просто реальность.

Делано обошел Эмиля и приблизился к Вонетте, пока я осматривала генералов.

— И это та же реальность для миллионов тех, кто родился и вырос под властью Вознесенных, и кто не имел тех привилегий, которые имела я. Поколение за поколением учат не только бояться возвращения атлантийцев, но и верить, что любая потеря или странная смерть, уносящая близкого человека посреди ночи, — это их вина или вина их соседей. Что они навлекли на себя или окружающих ярость разгневанного бога.

Гейла молчала, неловко сдвинувшись с места, пока Сир одним глотком допивал свое вино, явно обеспокоенный.