Война глазами дневников

Наши отпускники, 56 по последним расчетам, и все, кого перевели куда‐то на оккупированные восточные территории, не вернуться в нынешней ситуации. Для нас это тяжелая потеря. Так что мне и моему адъютанту приходится исполнять роль казначея, ревизора и сапера, их у нас просто нет. Более того, у доктора тяжелый приступ желтухи, и он просто апатично лежит.

4 декабря 1942 г.

В 669‐м полку четыре дезертира. Они выглядят уставшими от войны и говорят нам, что не верят в то, что мы до сих пор окружены, так как русские прекратили атаки. Ночью Полака, стоявшего на посту в карауле, похитили большевики и утащили на ту сторону. Проволокли по снегу, следы четко видны. Разведдозор, который мы послали, был бодро обстрелян и вернулся ни с чем.

Норму хлеба урезали до 200 грамм, даже в полдень мы получаем только половину. У лошадей нет корма, они едят землю и древесную кору. Одну лошадь на день забивают.

Как‐то утром забили 11 моих рождественских гусей и съели единственную утку. После этого я каждому из своих командиров выдал по гусю в качестве подарка на Рождество и забил одного гуся, чтобы отпраздновать второе воскресенье адвента.

Пришлось расстаться с лейтенантом Хэлгетом, бывшим офицером связи с 669‐м полком, поскольку командиров взводов собирают для нового батальона, сформированного из снабженцев. На мне теперь регулировка движения в батальоне. Устанавливаю радиоточку и две для батальона, чтобы держать связь с ротой. Моя пехотная рота потеряла еще троих из‐за снайперов. У всех попадание в голову.

Потери батальона на сегодняшний день: 16 убитых, 73 раненых.

6 декабря 1942 г.

…Намело снега. Вид из моего окна открывается чудесный, к тому же тепло, можно без шинели выходить на улицу. На участке 669‐го полка из русских окопов через громкоговоритель раздавалось по‐немецки:

«Говорит солдат Полак. У меня все хорошо, кормят тут лучше, чем у вас. Переходите!»

Ответили очередью из пулемета. Говорил либо переводчик, либо немецкий солдат после пыток, либо под угрозой пыток. В полдень Даммер и я съели жирного гуся, редкий деликатес в голодные времена, полностью насытились. Плюс у нас были музыканты из 670‐го полка, которые должны были играть, прежде всего, для генерала, но Прель их послал ко мне, чтобы они исполнили короткую серенаду.

Стол был украшен соответственно адвенту, две небольшие посылки от моей милой жены очень меня обрадовали. Я их хранил до сегодняшнего дня, хоть Деблин принес их еще в ноябре. Железные подсвечники и мерцающие свечи прелестно украшают мой охотничий домик. Фотографии напоминают о доме, хотя лучше не думать об этом много. Моя любимая жена все еще не подозревает, что я не приеду на Рождество и что вечность отделяет нас от времени, когда, недели назад, мы жили в предвкушении праздника и торжества. Но кто знал, что нас тут окружат? Для Херцель это Рождество в одиночестве будет первым и грустным…

Вечером пришло радиосообщение «снаружи»:

«Будьте уверены в нашей помощи! Фон Манштейн, фельдмаршал».

Все вздыхают с облегчением, все как‐то налаживается.

12 декабря 1942 г.

В хорошей компании празднуем 22‐й день рождения Даммера. Он на черный день припас немного великолепных яств, так что мы ели картофельный салат, дебреценские сосиски, гусиный смалец, тосты, сладкие пирожные и т.п. В любом случае было вкуснее, чем 200–граммовый дневной рацион хлеба.

Лошадей постоянно забивают: мясо на вкус ничего, если сделать из него котлеты. Мы не получаем продовольствия, топлива или боеприпасов. Слишком много юнкерсов‐52 сбивают. Вечером во время минометного обстрела был убит унтер‐офицер Маркманн из пехотной роты.

Русские прорвались на 400 метров на участке полка справа, поскольку сидевшие в окопах развернулись и драпанули. Недостает воли к борьбе и лидерских качеств. У Аксая, где мы стояли в августе, разгорается битва между армией, посланной, чтобы нас освободить, и русскими, которых оттянули с нашего фронта и Бекетово.

15 декабря 1942 г.

В 10.00 по линии связи я услышал, что назначен командиром боевой группы «Мафф», которая теперь будет переименована в боевую группу «фон Лоссов»… Нет больше батальонных командиров, так что выбор пал на меня, поскольку у связистов больше всего офицеров, и с ними пока все в порядке.

В полдень в неясных чувствах я запаковал свой багаж, очистил мой маленький домик и все погрузил. Вечером я написал письмо милой жене, после того как уведомил своих шокированных офицеров о внезапном отъезде и выдал инструкции Рексу и Даммеру.

Вот так на войне, что ни день, то что‐то новое. От командира специалистов – в командиры боевой группы, от связистов – в пехоту, от охотничьего домика – в дыру в земле, от дивизионного командного пункта – в окоп в 30 метрах от противника.

Но держусь крепко кредо Бисмарка: «Я солдат Господа, и куда Он посылает меня, туда я должен идти».

Я верю, что Он посылает меня куда надо и строит мою жизнь так, как Ему кажется верным.

16 декабря 1942 г.