Война и люди

– Можно ли было как-то уменьшить риск? Всякая жизнь дорога, но смерть командира — потеря особая…

— На первом этапе войны особенно большие потери были в среднем командном звене. Командир взвода, роты, поднимавший людей в атаку, часто первым и погибал. Война научила: важнее командира иметь не в первом ряду атакующих, а в точке, откуда видно, как развивается бой, и откуда удобнее управлять боем. Потерь стало меньше, и управление боем улучшилось.

Для высших командиров риск гибели на войне был, разумеется, меньше, чем у солдата. И все же много командиров погибло. Командные пункты многих частей и соединений при проведении оборонительных и наступательных операций находились практически на передовой. Командиры танковых частей и соединений управляли боем из танков. Капитан гибнущего корабля разделял участь матросов. И потом разные ситуации, азарт боя, необходимый риск, масса всяких случайностей. Все это, конечно, приводило к потерям.

Вот посмотрите на этот снимок. Искореженная взрывом легковая автомашина: весь передок вместе с мотором отбросило в сторону. Просто не верится, что я сидел в ней рядом с шофером. Оба мы каким-то чудом остались живы. Было это на второй день освобождения Севастополя: очень хотелось сразу увидеть, как выглядит многострадальный город-герой. Ехали по дороге, где прошли уже сотни машин, и все же напоролись на мину. Всего не расскажешь…

– Время отделяет нас от минувшей войны. В восприятии ее все большее значение приобретают главные вехи: сражение под Москвой, Сталинград, Кавказ, Курская дуга, битва за Днепр, Белорусская операция, сражение за Берлин… О котором из названных сражений вы обычно вспоминаете в первую очередь? — Трудно сказать… Чаще всего сражение под Москвой, Сталинград и битву на Курской дуге. Я видел там сверхчеловеческие усилия наших солдат. Они сделали все возможное и невозможное. Сам я участвовал в разработке и осуществлении этих операций. Ну и надо не забывать — это ведь были поворотные точки войны…

– Как вышло, что Сталинград, а не какой-либо другой город, стал местом ожесточеннейшей битвы? — Получив суровый отпор под Москвой, летом 1942 года фашисты ставили своей целью хлынуть на юг, «лишить русских возможно большего количества экономических центров». Главной целью считалась кавказская нефть. Выигрыш обещал быть двойным: лишить нас нефти, получив ее в свои руки. Фашисты считали также: успех на Кавказе поможет втянуть в войну на их стороне Турцию и перережет нашу связь с союзниками, шедшую через Иран. Сталинград в этом плане упоминался как город, которого «надо попытаться достичь или, по крайней мере, подвергнуть его воздействию тяжелого оружия… как центр военной промышленности и узел коммуникаций». Удар в этом направлении оберегал левое крыло армий, устремившихся на Кавказ. Данному направлению в планах врага таким образом отводилась вспомогательная роль. Но скоро, вопреки расчетам нацистских стратегов, направление из вспомогательного превратилось в решающий участок борьбы на всем советско-германском фронте. Сюда фашисты вынуждены были стягивать все больше и больше войск. Фашистам казалось: еще рывок, и они опрокинут нас в Волгу. Полоска земли, на которой мы «зацепились», в самом деле напоминала на картах узенький лоскуток. Но в том и величие духа нашего войска: выстояли там, где, казалось, выстоять было нельзя! И в этом месте распаленному схваткой зверю умело и хладнокровно был поставлен капкан. Огромное число техники и почти что треть миллиона живой силы врага оказались в ловушке.

– Можно ли проследить замысел операции большого масштаба, увидеть «семечко», из которого выросло дерево?

— Не всегда. Но в Сталинградской операции зарождение замысла зафиксировано. И я один из тех, кто (прибегаю к вашему образу) держал это «семечко» на ладони.

Теперь, имея возможность сопоставлять по датам, что делали в наших штабах и что в это же время делал противник, с любопытством останавливаешь внимание на двенадцатом дне сентября 1942 года. В этот день Паулюс из-под Сталинграда вылетел в Винницу. Туда же прилетел Гитлер. И Паулюс получил приказ взять наконец Сталинград решительным штурмом. В тот же день, 12 сентября, из-под Сталинграда в Москву прилетел заместитель Верховного Главнокомандующего Георгий Константинович Жуков. Мы сразу же встретились в кабинете у Сталина.