Война и миф. Расширенное и дополненное издание

– Что ты будешь делать, если Косово станет независимым?

– Останусь здесь, – с вызовом говорил мой собеседник. – Сербы пережили всех врагов. И турецкое иго, и власть коммунистов, переживем и независимость Косово. Косово – это сердце Сербии, колыбель нашей нации. Сербия не может без Косово, как сердце без тела. Но ничего, это все временно. Америка не будет сверхдержавой всегда. Ну, лет сто или двести. А потом это кончится. И тогда Косово снова вернется в Сербию.

– Как же это случится?

– Бог устроит. Единственное, что мешает нам вернуть Косово, это НАТО. Когда НАТО уйдет, снова придет сербская армия. Все просто. Албанцы не смогут воевать против нас без поддержки НАТО. Они трусы.

Мы распрощались. Рядом, на пороге православного монастыря, крестились немецкие миротворцы.

Недалеко от ворот была припаркована машина, хозяин которой деловито свинчивал номера.

– Это обычное дело, – объяснял мне советник косовского правительства Дардан Гаши, – у многих сербов, живущих в Косово, есть и местные номера, и сербские. Просто сербские власти не признают косовские номера, поэтому людям приходится регистрировать машины и там и здесь. Бывает, остановится машина прямо перед полицейским постом на границе и водитель начинает менять номера. Это незаконно, конечно. А что еще людям делать? Мы закрываем глаза на это.

Недалеко от Грачаницы находится легендарное Косово поле. Сейчас оно называется «Фуша Косова» и уже никакое не поле, а пригород Приштины. Здесь находится много торговых центров, строят коттеджные поселки. Есть несколько церквей, но они пустуют. Сербы тут не живут, а их бывшие дома стоят вдоль дорог без крыш, с пустыми глазницами окон.

А сразу за Косовым полем находится Слатина, приштинский аэродром, который стал известен в 1999 году, когда его заняли российские военные. Сейчас россиян в Слатине нет, их вывели в 2002 году, а в их казармах поселились натовцы.

– Ты знаешь, когда русские тогда высадились здесь, в Слатине, все очень радовались, – рассказывал мне житель Приштины Арменд. – Албанцы – потому что не знали, что это русские. А сербские войска как раз собирались уходить. Но появление русских вселило в них надежду. Они всю ночь праздновали, веселились, палили из пушек. В ту ночь очень много людей убили. Мне мать рассказывала. Она как раз здесь в то время была. Русские даже за пределы аэродрома не выходили – но сербы все равно радовались. Это длилось двое суток. Это были последние двое суток, когда сербская армия была в Косово – потом пришло НАТО.

Я вышел из машины, чтобы осмотреть окрестности легендарного аэропорта. Прямо на дороге за мной увязался немолодой цыган.

– Нам не нравится дом, который нам построило правительство, – стал рассказывать он, показывая на многоквартирую башню, стоящую у него за спиной. – Они нам построили его на прежнем месте, где раньше стоял наш табор. А мы не хотим – нам надо переехать на новое место. Вы ведь из гуманитарной организации?

– Нет, просто журналист. Из России.

– Из России? Все равно слушайте. Вот эта гора, она называется Слатина. Во времена Тито в этой горе была авиабаза. Стратегический объект, очень секретный. МиГи вылетали прямо из горы. Никто не знал, что там на самом деле находится. Вот и неудивительно, что русские сюда так поспешили. Им нужно было что-то забрать, чтобы это не досталось НАТО. Они вывезли, что нужно, и ушли. Я вам рассказал эту тайну, а вы помогите нам перебраться на новое место, ладно? Вы ведь из гуманитарной организации, да?

– Нет.

Цыган махнул на меня рукой и обреченно пошел прочь, назад в свою многоэтажку.

Из Слатины мы поехали обратно в Митровицу. Вдоль дороги тянулись торговые центры, автосалоны, заправки, которые перемежались брошенными пустующими домами и свежими кладбищами. Столбы по бокам пестрели забавными дорожными знаками: мыши, лягушки, акулы, змеи. Эти знаки нужны, чтобы облегчить жизнь миротворцам. В Косово они часто теряются, забывают дорогу к своим частям. Животные на знаках соответствуют размещенным здесь подразделениям и указывают им дорогу домой.

Вернувшись в сербскую часть Митровицы, я зашел в магазин. Человек десять сидели в углу, вокруг телевизора, напряженно слушая новости. Один из них, увидев меня, встал и нахмурился. Потом, неодобрительно тыча пальцем в экран, отчетливо проговорил:

– Международная задница!

– Что? – недоуменно переспросил я.

– Ме-джу-на-ро-дна зае-дни-ца, – медленно повторил он.

Я кивнул. По-сербски это «мировое сообщество».

VII. Дарфур