Война и мир Ивана Грозного

Владельцы небольших поместий теряли крестьян и имели все более зыбкое материальное обеспечение. На протяжении двух десятилетий служилые люди практически каждый год отрывались от дома, от управления хозяйственной жизнью своего поместья. Многие недели длился один лишь сбор поместных войск с огромной редконаселенной территории страны. Можно сказать, что враг, бьющий с разных направлений, не «отпускал» русского временнообязанного помещика домой. Отсюда вытекало нарастающее «нетство» (неявка на службу, бегство из полков).

Последний этап ливонской войны произведет и прямые опустошения во многих регионах страны. Набеги и походы врага унесут жизни десятков тысяч людей, как мирного, так и служилого. Враг будти вести войну на истребление, уничтожая население городов и угоняя мирных жителей в плен. Ближе всего к театрам интенсивных военных действий находились псковский и смоленский регионы, на эти земли пришлись наибольшие потери.

Однако, даже в конце ливонской войны, мы не увидим ничего похожего на российский 1917 год, когда армия отказалась воевать и стала разбегаться. Мы не увидим развала обороны и беспомощности государства. Не будут сдаваться без боя русские города, как то было ранее с немецкими городами в Ливонии, не случится бессильной анархии, как у Речи Посполитой в конце XVIII века, не будет скоропостижной капитуляции, каковая случились у славной Франции в завершение эпохи Наполеона (а потом во франко-прусскую войну и во вторую мировую войну.)

В Московском государстве ничего такого не произошло, цели войны были понятны, против верховной власти не восставала ни армия, ни народ (хотя последние 8 лет правления Ивана Васильевича нельзя никак назвать «репрессивными»), города, как правило, оказывали отчаянное сопротивление противнику. Дворяне и посошные ратники в массе своей шли на военную службу, несмотря на то, что все больше из них не возвращалось домой. В итоге, их служба и их вера спасла Московскую Русь от уничтожения.

Возможно заключительный этап войны сложился иначе, если бы царь Иван не был к 1579 г. тяжело больным человеком, уже непособным к военным походам. Заключение НИИ судебной медиции, обследовавшего костные останки Ивана Васильевича, показали и серьезное поражение его опорно-двигательного аппарата (т. н. остеофиты), и признаки ртутного отравления.

1579, первое нашествие Батория. Нападения шведов и крымцев

В ноябре 1577 г. Стефан Баторий внезапно начал военные действия, захватив в южной Ливонии города Невгин (Динабург), Венден, Бутен, Лемзель, Буртник, Зонцель, Эрлю, Роге, Нитов. В Вендене был уничтожен русский гарнизон — пленных поляки не брали. Шведы также начали военные действия в восточной Эстляндии.

В начале 1578 г. принц датский Магнус на вопрос «предать иль не предать» отвечает положительно. Он изменяет царю, а свое государство, созданное русскими стараниями, передает под протекторат Речи Посполитой. Псевдорики, конечно, же выставляют царя виновником этой измены. Однако царский голдовник (вассал) Магнус еще в 1577, в нарушении соглашения с Москвой, стал брать под свой контроль ливонские города, которые должны были остаться у русских, а заодно вступил в контант с королем Стефаном Баторием через польского гетмана в Ливонии Александра Полубенского.

В 1578 русские войска еще берут крепость Верполь (Полчев), но застревают под Венденом.

В октябре 1578 г. русские войска под Венденом были атакованы соединенные польско-шведскими силами и разгромлены. Сложили головы воеводы В. Сицкий и М. Тюфякин.

Поляки и шведы не брали пленных, русские пушкари были повешены на пушках. Польский пропагандист Гейденштейн лихо напишет, что русские повесились сами, но другие западные источники покажут, что это была расправа над пленными.

«В таких обстоятельствах соединяются в добром порядке и с благой думой г. воевода Новохорцкий и г. Кафиа, с трехтысячным войском Короля Польского, также г. Ганс Вахтмистр и г. Генрих фон Енден, с войском Короля Шведского, и во славу Божию, 23 Сентября 78 года, во вторник, в час пополудни, неожиданно и бодро нападают на неприятеля. Поспешно устремляются они на окопы, сделанные перед Венденом, и хотя г. Вахтмистр и г. фон Енден, которые открыли нападение, были оттеснены многочисленным войском Москвитян, однако вторичный их натиск дружными силами оказался удачным: они смешали их ряды, убили более 6,000 человек, положили на месте некольких князей и бояр со всеми лучшими стрелецкими головами, многих из них взяли в плен, знатнейшего Московского воеводу повесили на самой большой пушке, называемой Волком, и тут же его убили».[52]

Стефан Баторий ясно продемонстрировал, в каком стиле он будет вести войну, и полностью заслужил то определение, которое давали ему русские — «посаженник султанов». Что не помешает историческому драматургу Э. Радзинскому с нежными придыханиями ворковать о короле-рыцаре, мечтающем о спасении бедных русских от власти тирана.

В сентябре 1578 шведы безуспешно пытались взять Нарву, но отступили, потеряв 1500 солдат.