В августе 1578 и начале 1579 царь посылал в Соловецкий монастырь оружие и боеприпасы — для отражения возможного шведского нападения. Монахи набирали охотников защитить обитель. Вокруг нее воевода М. Озеров строил острог. Летом 1579 шведское войско, вторгнувшееся в кемскую область восточной Карелии, разгромило отряд Озерова. Воевода погиб в бою, его сменил А. Загряжский. В декабре 1579 г. шведы были отражены от восточнокарельского Ринозера, где командовал острогом К. Аничков.
Даже во время польско-шведского наступления в Ливонии, царь беспокоится о снабжении ливонских городов хлебом и пишет «в Алыст Семену Федоровичю Сабурову да князю Григорью Васильевичю Звенигороцкому, да Михайлу Иванову сыну Бурцову, да Борису Лихореву Пусторжевцу. Отпустили есми воевод в посылку: князь Василья Дмитриевича Хилкова с товарищи со многими людьми и с тотары и
Нанеся русским войскам поражение под Венденом, Стефан Баторий начинает большой поход в Россию. В наступлении будет участвовать 41 814 воин, в основном немецкая и венгерская наемная пехота, но также представители почти всех западных стран, включая англичан, шотландцев, французов и т. д. На стороне Польши будет воевать шведский флот и 17 тысяч шведских солдат.
В моральной (а если точнее, аморальной) подготовке европейских войск сыграла большую роль и масштабная антирусская пропаганда, которая была организована и распространена на всю Европу польскими властями.
По данным Разрядного приказа, Россия могла выставить против поляков и шведов 10 532 кавалериста, 3119 стрельцов и казаков. Вместе со служилыми татарами и городским ополчением русские войска на северо-западном фронте составляли 23 641 человека.[53]
В это время обострилась угроза крымского нападения, что оттянуло дополнительные русские силы на границу Дикого поля. Штаден пишет о нарастании крымской угрозы: «Крымский царь так жаждет захватить Русскую землю, что я не могу не описать, ни рассказать… в полной мере. В особенности потому, что турецкий султан (посадил) в Польше королем Стефана Батория, как и его (крымского царя) посадил он в Крыму».На северо-западе русские войска уступали врагу более, чем вдвое, по общей численности, и, многократно, по количеству постоянных войск, хорошо подготовленных и вооруженных огнестрельным оружием.
Исходя из этого, русское командование избрало оборонительную тактику. Москва растягивала войска по рубежам, не зная, куда придется главный удар противника.
Летом 1579 г. крупные шведские силы высадились в Ревеле и двинулись к Нарве.
26 июня польский король Стефан грамотой, отправленной к Ивану Грозному, не только объявил войну России, но и провозгласил себя освободителем русских от «тирании».
Грамоту Батория можно признать образцом густопсового лицемерия. Уж не польскому государству, держащему своих хлопов в фольварочном рабстве, освобождать кого-либо на Руси. На русский народ зажигательные лозунги Батория не произвели никакого впечатления. Возможно, они адресовались аристократии, но к 1579 боярская фронда в Московском государстве была уже давно разгромлена.
Начиная со Стефана Батория, все западные завоеватели будут объявлять себя освободителями русского народа — и, первым делом, станут «освобождать» русских от жизни и имущества. (Завоеватели-освободители словно чувствуют, что вслед за ними, «мирно» грабящими и убивающими, пройдет армия пропагандистов, которая подправит некрасивую картинку с помощью ретуши и стирательной резинки.)
30 июня польская армия (в современной терминологии — международные коалиционные войска) двинулась в поход. 31 июня литовские казаки-черкасы захватили городки Козьян и Красный, а 4 июля — венгры взяли город Ситно.
В июле 1579 царь находится в Новгороде. Послы Карпов и Головин являются к Ивану Васильевичу с известием, что король с войском движется вглубь России.
В начале августа 1579 Стефан Баторий с 16 тысячным войском, где было значительное число венгров, осадил Полоцк. В гарнизоне города насчитывалось не более 6 тысяч человек.
В начале осады русские оставили Стрелецкий острог и перешли в Высокий замок. Осажденные воеводы, кн. Вас. Телятевский, Петр Волынский, кн. Дм. Щербатый, дьяк Л. Раков и дьяк М. И. Ржевский (старый знакомый по лихому крымскому походу), держались в дубовой крепости более трех недель.
Поляки пытались зажечь крепость, обстреливая ее калеными ядрами. Русские ратники на веревках спускались со стен и тушили горящие участки. Жители самоотверженно помогали гарнизону. Псевдорики там и сям пишут о чуждости и враждебности московского войска западно-русскому (белорусскому населению) — но факты опровергают это мнение. «Жители, старики и женщины, бросались всюду, где вспыхивал пожар, и тушили его, на веревках спускались со стен, брали воду и подавали в крепость для гашения огня; множество при этом падало их от неприятельских выстрелов, но на место убитых сейчас же являлись новые работники».[54]