Война и мир Ивана Грозного

Однако, осмелюсь предположить, нам «промывают мозги», нам действуют на рефлексы, связывая эпоху Ивана Грозного с одними только ужасами. Скажем, английские историки вовсе не занимают многочисленные страницы описаниями казней, которым подверг семьдесят две тысячи своих подданных Генрих VIII. Страниц тут понадобилось бы раз в тридцать больше, чем у Карамзина. Английские историки, бывает, и пару строчек забывают потратить на все эти кошмары. (Что уж говорить о Голливуде, который лихо перелицовывает кровавую эпоху Генриха VIII в мелодраматическую «Одну из рода Болейн»).

Не описывают английские историки в подробностях, как уничтожали ирландцев Манстера и Ольстера полководцы просвещенной Елизаветы I — страниц пришлось бы исписать в 100 раз больше, или как убивал 600 тысяч ирландцев и Оливер Кромвель в эпоху английской революции — тут страниц понадобится уже в 250 раз больше.

Упоминание о ста тысяч немецких крестьян, уничтоженных в 1525, вы с большим трудом найдете в немецких популярных исторических изданиях, хотя благородные рыцари могли собрать и сжечь за один присест три тысячи безоружных людей — как бревна.

Полностью уничтоженные катары и бегарды, сотни тысяч вальденсов, истребленных по большей части без суда и следствия, как то было в Провансе в 1545 — кто снимает о них фильмы, кто пишет книги об их мучениях?

50 тысяч жертв резни, произведенной воинами Карла Смелого в богатом торговом городе Льеж, не удостаиваются и десяти строк в современных энциклопедиях.

«От множества трупов выступившая из своих берегов река Аа гнала по Мюнстеру кроваво-багряные волны», — почему в нынешние западные учебники не включают хотя бы эту краткую «зарисовку» истребления анабаптистов в 1536?

Саксонский судья Бенедикт Карпцоф-младший вынес двадцать тысяч смертных приговоров «ведьмам», то есть невинным женщинам и детям. И таких судей по всей Европе были сотни. Почему ни один европейский историк не описывает на страницах своих монографий, как горела плоть и как кричали жертвы? Зато Б. Карпцофа почитают за одного из основателей современной юриспруденции.

Сорок тысяч заживо сожженных на инквизиционных кострах Испании — почему бы католическим авторам не уделить бы этим кострам десяток томов?

Даже Варфоломеевская ночь, которая залила кровью огромный Париж и имела копии во многих других французских городах, заслужила лишь довольно двусмысленного описания у романиста Дюма. Достаточно сказать, что один из двух главных героев «Королевы Марго», Коконнас, убивающий ни в чем не повинных людей во время парижской резни — самый что ни на есть положительный…

Не любят вспоминать во французской республике, что эта республика начиналась с превращения Вандеи в «национальное кладбище». До полумиллиона вандейцев, преимущественно крестьян, было уничтожено самыми зверскими способами, одних только утопленных в Луаре было около десяти тысяч. Их убивали как при радикальных якобинцах, так и при либеральных термидорианцах. Капитализм побеждал феодализм с помощью «республиканских свадеб», когда обнаженных беременных женщин связывали лицом к лицу со стариками, священников — с юными девами, а затем топили; день за днем, неделю за неделей, месяц за месяцем. Или, может, на просвещенном Западе люди захлебываются как-то иначе чем в варварской России, радостно и безболезненно?

Р. Скрынников тщательно исследует синодики, отчеты опричников, другие документы, и приходит к выводу — по Новгородскому делу было казнено не более 1,5–2,0 тыс. человек.

Исследования Р. Скрынникова, в их аналитической части, ясно показывают, что псевдорики приписали свирепости Ивана Грозного всех жертв эпидемии чумы и голода в Северо-Западной Руси 1568–1571 годов.

Как пишет Скрынников: «Неблагоприятные погодные условия дважды, в 1568 и 1569 гг., губили урожай. В результате цены на хлеб повысились к началу 1570 г. в 5–10 раз. Голодная смерть косила население городов и деревень… Вслед за голодом в стране началась чума, занесенная с Запада. К осени 1570 г. мор был отмечен в 28 городах. В Москве эпидемия уносила ежедневно до 600–1000 человеческих жизней. С наступлением осени новгородцы „загребли“ и похоронили в братских могилах 10 000 умерших».

Вот эти тысячи умерших от голода и чумы людей, зачисляются в жертвы опричнины. Любят некоторые записные правдолюбцы делать свои информационные гешефты на русских костях. (Недавно вот стали причислять 27 миллионов советских граждан, военных и гражданских, погибших в Великую Отественную войну, к жертвам советской системы. Фашисты могут отдыхать.) Карамзин пишет о «десятках тысячах погибших, о голоде и болезнях», постигших Новгород, при этом непринужденно представляет бедствия, начавшиеся еще в 1568, как результат похода Ивана 1570 года. Так что, если очень хочется, то можно включить машину времени и переставить «до» и «после».