Война и мир Ивана Грозного

Вот что императрица Екатерина написала о порицаниях царя Ивана, вышедших из-под пера масона Радищева: «Говоря о Новгороде, о вольном его правлении и о суровости царя Иоанна Васильевича, не говорит о причине сей казни, а причина была, что Новгород, приняв Унию, предался Польской Республике, следовательно царь казнил отступников и изменников, в чем по истине сказать меры не нашел».[49]

Императрица просвещенного века, вообще не принимавшая смертную казнь, как меру наказания, конечно, не могла одобрить размах новгородских казней, но она четко определила: новгородская верхушка готовила передачу русских земель под власть Польши. Точно также как это сделала годом раньше литовская верхушка.

В подготовке унии участвовали не только боярские верхи Новгорода, но и высшие церковные круги. Уния готовилась и на церковном уровне, ведь в XVI веке религиозный фактор играл для русских огромную роль. Переход города под иноверческую власть мог состояться лишь при одобрении новгородскими церковными иерархами. Вот почему удар Грозного пришелся, в первую очередь, по церковной верхушке Новгорода.

Примечательны слова, с которыми, как излагает Новгородская летопись, царь обратился к новгородскому епископу Пимену: «Злочестивец! В руке твоей — не крест животворящий, но оружие убийственное, которое ты вместе со своими злоумышленниками хочешь вонзить нам в сердце! Знаю умысел твой… хотите отчизну нашей державы, Великий Новгород, передать польскому королю. Отсель ты не пастырь, а враг церкви и Святой Софии, хищный волк, губитель, ненавистник венца Мономахова!.».

Некоторые современные русские этнонационалисты (неоязычники, НОРНА, вечевики) стараются выставить новгородское дело, как некую расправу московитов, этнических угро-финно-татаро-монголов, над истинно русскими северянами. Сразу замечу, что это до боли напоминает сочинения польских панов XVI века. И становится понятно, что господ этнонационалистов дергают за ниточки те же карабасы-барабасы, которые приводят в движение и всех остальных русофобов, оранжевых, голубых, розовых. Спешу расстроить господ из НОРНА. Современные этногенетические исследования показали, что русские северяне чаще, чем москвичи, являются носителями гаплогруппы N1с1, которая соотносится с угрофинскими народами и происходит откуда-то из глубин Азии. У московского же населения преобладает гаплогруппа R1а1, соотносимая со славянами. Впрочем, угрофинская гаплогруппа N1с1 максимально распространена у поморов и вологжан, которые процветали в государстве Ивана Грозного, а вот этногенетические отличия у обитателей Новгорода Великого и Москвы совсем незначительны. Иначе говоря, новгородцы гораздо ближе к москвичам, чем к финнам и шведам. В XVI веке новгородцы и москвичи даже «окали» совершенно одинаково.

Сам Новгород уже к 1580-м вполне оправился от потрясений предыдущего периода. В это время в городе имеются два гостиных двора — Тверской и Псковский, 42 торговых ряда, 1500 лавок. Здесь насчитывается 5465 ремесленников. Джильс Флетчер в 1588 пишет, что Новгород платит внушительную сумму торговых пошлин в 6 тысяч рублей (Москва — 12 тысяч).

Последняя измена новгородских бояр состоится в 1611, когда, с их содействием, шведы возьмут город. Сколько чернил пролито при описании мнимых и реальных ужасов 1570 г., но события шведской оккупации Новгорода 1611–1617 не получат и мизерной доли внимания историков. В 1617 г., когда хорошо порезвившиеся шведы вернули город, там осталось лишь несколько десятков дворов. По сути, Новгород был отброшен на 800 лет назад. После такого удара город уже никогда не будет занимать того положения, которое он имел в московском государстве XVI века.

С новгородским делом было связано и московское дело боярина Василия Данилова, которого Шлихтинг в своем заказном «Сказании» изображал невинной жертвой «тирании». Однако русские документы позволяют установить, что автор «Сказаний» умолчал о самом важном — участии боярина в заговоре, имевшем целью отравить царя. Скрынников высмеивает версию отравления, но современная научная экспертиза показала, что были отравлены мать царя Елена Глинская и жены царя — Анастасия Романовна в 1560, Мария Темрюковна в 1569 и Марфа Собакина в 1571. С большой вероятностью умер от отравления и сам Иван Васильевич…

25 июля 1570 г., на большой рыночной площади в Китай-городе должна была состояться казнь трехсот осужденных по делу о новгородской измене и заговору Челяднина-Старицкого. 300 человек и вывели на площадь. Однако, как сообщает очевидец Шлихтинг, государь объявил о помиловании почти двух третей из них — 184 человек. Всех этих людей тотчас отвели от эшафота и сдали на поруки земским боярам и дворянам. Казнено, таким образом, было 116 человек — в основном, новгородские бояре и приказные, а также представители московских верхов, с которыми Пимен договаривался о «сдаче Великого Новгорода и Пскова». Об одном из казненных, дьяке И. Висковатом, Штаден оставил следующую запись: «Висковатый был не прочь, чтобы крымский царь забрал Русскую землю».

Сдача Москвы в 1571 г