Война и мир в его жизни

Ближе к вечеру на аэродроме, в лучах заходящего солнца, де Голля провожал весь советский синклит во главе с Леонидом Ильичем Брежневым. Члены этого синклита строго соблюдали дистанцию. Возле французского генерала находились Брежнев и Косыгин, рядом с которыми суетился Подгорный. Несколько отступя в сторону стоял министр обороны Малиновский и маршал Крылов. Еще в большем отдалении безмолвствовали десятка полтора генералов, лица, сопровождающие де Голля, работники ЦК КПСС. Наступает момент последних рукопожатий, и президент Франции произносит слова, приобщающие Полинина к номенклатуре высшей элиты СССР. Де Голль говорит: «Уважаемый генеральный секретарь, Франция никогда не забудет, что ее президент был первым иностранцем, посетившим центр великих космических достижений советского народа. Позвольте за это принести глубокую благодарность Вам, как руководителю государства, маршалу Крылову, как хозяину космодрома, и полковнику, чье великолепное знание французского языка и космической науки сделало мое пребывание в Байконуре особенно полезным…»

Эти слова поразили Полинина. И не столько потому, что он оказался «знатоком космической науки», сколько мудростью и реализмом этого великого француза, сумевшего пренебречь реверансами в сторону высших государственных чинов, таких как премьер-министр или председатель Президиума Верховного Совета, и выделить, во-первых, реального хозяина космодрома, а во-вторых, переводчика, который своим профессионализмом сделал эту встречу доступной для всех ее участников.

В Москву Полинин летел в самолете министра обороны Р.Я. Малиновского. Вскоре после взлета министр пригласил его в свой салон и предложил сыграть пару партий в шахматы. Ростислав не был большим знатоком этой игры и проиграл обе партии. Окружение Малиновского посчитало почему-то этот проигрыш преднамеренным и выразило по этому поводу незаслуженное одобрение. Сам же Полинин узнал от министра, что тот в годы первой мировой войны находился в составе российской воинской части, расквартированной во Франции для оказания военной помощи союзникам. Пребывание во Франции оставило у Родиона Яковлевича приятные воспоминания и некоторую способность понимать отдельные французские слова, которые в этот день так часто звучали на космодроме Байконур.

Заканчивалась эта памятная поездка, и Полинин впервые чувствовал себя достаточно уверенно среди первых лиц государства, освободившись вдруг от скрытой робости и гнета генеральских погон. Гнетущее чувство повседневной субординации и ожидания порой неприятной грубости со стороны высших чинов армии неожиданно улетучилось, наш герой окончательно обрел достоинство самовыражения, невзирая на величину звездочек на погонах.

ГЛАВА VI. Эпоха возрождения в Лефортовских казармах

В 1962 году стало ясно: одноязычная Россия не вписывалась в мировое сообщество. Бурлила Африка, освобождаясь от колонизаторов в лихорадочных поисках новых благодетелей в так называемом социалистическом лагере, становилась на ноги Индия, Пакистан и другие страны юго-восточной Азии. Додумалась наконец и Россия в лице своих доморощенных партократов, что ее влияние начинается с языка, доступном для народов новых государств. Необходимы были переводчики всех мастей и прежде всего военные переводчики, поскольку государственная самостоятельность требовала оружия. Началось лихорадочное восстановление разогнанного в 1956 году Военного института. К этому времени службу в армии продолжал чуть ли не единственный офицер, имевший солидный опыт преподавания перевода и успешно защитивший диссертацию на соискание ученой степени кандидата педагогических наук – подполковник Полинин. Ему и была поручена операция по превращению худосочного факультета Военной академии в самостоятельный институт. Возглавил его генерал Малохов, не имевший, как бывает обычно в армии, ни малейшего понятия о разнице между причастием и деепричастием или между активным и пассивным залогом.

Полинин прибыл в полупустые Лефортовские казармы в начале апреля, где уже учились курсанты первых двух курсов, овладевая марксизмом-ленинизмом, военной муштрой и иностранным языком с помощью трех кафедр: английского языка, западных и восточных языков. Подготовительный этап завершился, и курсанты готовились овладевать тайнами письменного и устного перевода, которые оставались еще terra incognita для имеющегося контингента преподавателей. Будучи заместителем Малохова, Полинин должен был в ближайшие недели представить учебный план для всего учебного заведения, реорганизовать кафедры, подбирая специалистов по переводу, создать работоспособный учебный отдел, навести элементарный порядок в сумрачных казармах и определить перспективность каждого курсанта.

Для начала их было не так уж много, по два курса на переводческих факультетах западных и восточных языков и два курса на педагогическом факультете. Но у каждого курсанта были свои заботы, свой характер, своя судьба. Вот некоторые из них.