Война и мир в твиттере

В конце концов, это вина Пеппер, что последние месяцы я стал делать вещи, которые бы при другом раскладе делать не стал бы, и наоборот – перестал делать вещи, которые делал раньше. Я открыл «Визл» и зашел в диалог с Сиалией.

Волк

«Что ж, кажется, приложение не собирается раскрывать наши личности в ближайшее время».

Звучит, конечно, немного лицемерно, потому что именно я поменял алгоритм программы. Но ответ последовал практически мгновенно:

Сиалия

«Ты предлагаешь взять это дело в свои руки?»

Волк

«Именно».

Сиалия

«Когда?»

Я посмотрел на календарь, который висел на моем шкафу, мама сама переворачивает месяцы на нем, когда я забываю об этом. В четверг будет конец нашего спора на «Хаб Сид». А сразу после идет День прогульщика.

Волк

«В пятницу?»

Сиалия

«Меня устраивает».

Я сделал глубокий вдох, почувствовав знакомое тревожное ощущение в животе. Но в этот раз я не собирался отступать. Ты хорош таким, какой ты есть. Вроде простые слова, но подействовали они на меня так, что я готов был пойти на любой безрассудный поступок.

Волк

«Отлично. Выпускники будут гулять по городу, тогда мы можем встретиться».

Сиалия

«Потрясающе. Мне хватит времени, чтобы придумать алиби.

Это будет весело, определенно».

Пеппер

Я солгала Джеку. На самом деле, мама просто в бешенство пришла, когда увидела фотографию с Итаном.

– Нам надо позвонить менеджеру, ответственному за социальные сети «Хаб Сида», – сказала она, как только я пришла домой.

Я же была на удивление спокойна.

– Это работа Тэффи.

Мама стояла на кухне, прислонившись к столешнице, и разглядывала остатки торта «Ангел А+», приготовленного по новому рецепту Пейдж – она, видимо, сдала экзамен по французскому и выложила в блог новый рецепт, который я просто не могла не опробовать. Но к моему приходу пропал приличный кусок торта, а мама держала в руке вилку.

– Сегодня суббота, – сказала она.

– Значит, это подождет до понедельника.

– А не ты ли была тем человеком, который предложил эту сделку?

Несмотря на то, что Джек смог стащить мой телефон, мама, кажется, даже понятия не имеет о том, что я учусь в одной школе с сыновьями владельцев «Маминых тостов». Она просто думала, что меня взломали через облако или что-то в этом роде. Поэтому она не знала ни о существовании Джека, ни о том, что мы встречаемся так же часто, как публикуем твиты. Поэтому, по ее представлению, мои руки были чисты.

– «Хаб Сид» сами написали нам, – напомнила я. – И да, идею с ретвитами предложила я, и затем мы обсудили условия. Но они сжульничали. Моей вины здесь нет.

Мама воткнула вилку в остатки торта, ее губы вытянулись в раздраженную линию.

Я стояла неподвижно, наблюдая, как мама обдумывает сложившуюся ситуацию, и с каждой секундой начиная нервничать все сильнее.

– Твит уже опубликован, с этим ничего не поделать. И можешь относится к моим словам, как хочешь, но я считаю, что нам надо было закончить с этим еще несколько недель назад.

– Что ж, это не тебе решать.

– Вообще-то мне, потому что ты меня заставляешь писать эти тупые твиты всю ночь напролет.

Мама резко посмотрела на меня. Затем ее брови нахмурились, и все мамино тело подобралось, словно готовилось к нападению.

Словно я бросила ей вызов. Словно я была Пейдж.

Но так больше продолжаться не могло. Если никто не может достучаться до нее, тогда это придется сделать мне.

– Ты ничего не хочешь мне рассказать?

Мама избегала моего взгляда.

– О чем ты?

– Обо всей это заварушке с «Твиттером». Это безумие. Папа с Пейдж и еще половина интернета считают, что мы проиграли.

– Половина интернета видит кучу наших новостей.

– И считают нас придурками, – сказала я. – Кем мы, собственно, и являемся.

– Потому что защищаем себя?

– Если бы мы просто прошли мимо, это выглядело бы, словно ребенок пинает гору. Но теперь масштабы у скандала гигантские, и все благодаря тому, что мы его раздули. Чем дальше, тем хуже.

– Я генеральный директор. Я построила эту корпорацию – это благодаря мне наш мангал с заднего двора так вырос и получил огромную силу…

Она остановилась, потому что слезы из моих глаз хлынули так внезапно, что мы обе остолбенели.

– Пеппер.

Я сморгнула слезы.

– Я скучаю по мангалу с заднего двора.

Между нами повисло молчание, и затем наступил момент, когда одна из нас должна была поднять белый флаг. Я знала, что если подожду немного, то это будет она. Еще я знала, что мне самой это сделать проще простого.

Но вместо этого я сказала:

– Мы могли бы поступить честно.

Мама сжала губы и опустила взгляд на торт.

– Я ничего не крала у этой кулинарии.

– Тогда почему мы не прошли мимо их твита? Да мы же теперь будем всеобщим посмешищем…

– Иди в свою комнату.

Впервые мне сказали это со времен начальной школы. Я была готова рассмеяться.