Война и революция в России. Мемуары командующего Западным фронтом. 1914-1917

Общественные организации создавали питательные пункты en route, оказывали медицинскую помощь, отправляли тех, кто устроился на поезда, в свои центры, которые, в свою очередь, обеспечивали прибывших жильем. Делались еще попытки проводить закупку у населения скота, чтобы предотвратить голод, однако эта мера не дала ощутимых результатов. Пошел мокрый снег. Германия прошла через подобные испытания во время оккупации Восточной Пруссии; Бельгия и Северная Франция тоже страдали от этого бедствия, но в этих странах повсюду к услугам беженцев имелись железные дороги, к тому же их исход не происходил поздней осенью, сопровождавшейся началом морозов и снежных буранов. В этом заключается главное отличие нашей трагедии. Только тот, кто в то время сам был очевидцем бегства русского населения, может хотя бы отчасти постигнуть глубину тех ужасов, которыми оно сопровождалось. Судьба пощадила меня, и я ни разу не видел этих картин, поскольку в период нашего отступления из Галиции мне пришлось удерживать позиции к западу от Варшавы, а за несколько месяцев до отступления Северо-Западного фронта меня с моим армейским корпусом перевели в Восточную Галицию. Мне доводилось слышать от людей, которые сражались в нескольких войнах и участвовали во многих кровавых сражениях, много рассказов об ужасах, виденных ими на поле боя. Однако ни один из них не шел ни в какое сравнение с кошмарным зрелищем нескончаемого повального бегства мирных жителей, не знавших ни конечной цели своего пути, ни места, где им удастся в следующий раз отдохнуть и найти кров и пропитание. Сами находясь в бедственном положении, они только еще больше увеличивали трудности для воинских частей, а в первую очередь – для обозов, которым приходилось двигаться по дорогам, запруженным беспорядочными человеческими волнами. Во многих случаях нашим войскам приходилось останавливаться и вступать в арьергардный бой только для того, чтобы позволить этой толпе рассосаться и очистить место для прохода армии. Однако войска останавливались для боя только на день-другой, тогда как значительная часть беженцев, уверив себя, что отступление прекратилось, сворачивала с дороги и образовывала подобие цыганского табора. Они не желали двигаться дальше в расчете на то, что скоро начнется наше наступление и они смогут вернуться в свои дома. Естественно, когда части продолжали отход и дорога была занята войсками и обозами, многие из таких таборов оставались на месте и оттого попадали в руки неприятеля. Должно быть, судьба этих людей была горше всего. Они впервые задумывались тогда о тщетности своих потерь, о том, как трудно будет им раздобыть пропитание у врага, который в то время и сам испытывал большие трудности со снабжением. Предчувствуя еще большие лишения на обратном пути, они вдобавок опасались, что дома непременно найдут все в развалинах. Один Господь знает, какие страдания они тогда переживали, как много слез пролили и как много жизней было принесено на алтарь неумолимого молоха войны.

С момента, как армия достигла своих зимних позиций, положение начало стабилизироваться. Многие армейские корпуса после этого стояли на одном месте по году и более. Большая часть этих войск была почти целиком сформирована из тыловых подразделений с пренебрежимо малой долей настоящей пехоты; к счастью, большинство частей сохранило свою артиллерию. Тыловые учреждения армейских корпусов редко страдают от некомплекта личного состава. Главная причина такого положения – в том, что они имеют большое количество лошадей, которые постоянно нуждаются для ухода за ними в присутствии людей – по большей части негодных к строевой службе. Среди наших союзников широко распространено мнение, что русская армия нерационально использует свои хозяйственные и интендантские подразделения; однако если это и соответствует действительности, то виной тому может быть только жестокая необходимость. Главная причина такого положения – наши громадные пространства, нехватка механического транспорта и большая удаленность передовых линий от мест, где можно получить пополнения, и от городов с большим населением. Наиболее многочисленные из наших тыловых учреждений – транспортные и медицинские. Размер первых находится в прямой зависимости от расстояния, отделяющего войска от ближайшей железнодорожной станции, и от развитости сети полевых узкоколеек. На деле это то максимальное расстояние, на которое войска могут в наступлении оторваться от своих передовых складов.