Война и сердце

Горько признаваться себе, что враг нас переиграл, не став осаждать столицу Ирна. Быть может войска Неллеса и повлияли на их решение. Значит, все не зря. Я спасла герцога и всех жителей города. Это тоже немало важно. Только бы подоспел горный герцог!!

Выдвигаемся с муженьком в центр войска. Позади рысью скачет группа из моих самых доверенных людей. Барон Ролан шествует гордо, он вчера только прибыл, едва держась на ногах, а теперь свежий, бодрый и готовый идти в бой. Рядом с ним разбойник Гордон поспевает, решил не оставаться в стороне, зерна Ириса мне простил давно и переосмыслил свое существование. Эрих его в рыцари посвятил недавно, вот теперь и запылало разбойничье сердце благородством. Дальше эльфы Лаэль и Алариэль с поджатыми ушками, но мужественными мордахами. Рыцари Наэль, Оскар и Лестор держаться втроем, как старые друзья. Пытаясь их обойти, спешит выздоровевший виконт Юджин в доспехах золотых, где он такие достал, одним владыкам известно. Ну и Леонид с Клавдием в конце ковыляют, затылком чую, как они ошарашены.

Минут десять скакали вдоль строя до приблизительного центра войска. Воины глаз от нас не отрывают, сердце кровью обливается от мысли, что мало кто выживет с первой линии. Как бы не утешала себя и не строила сказочных панов, смерть постигнет многих. Но я стараюсь выглядеть по–боевому, никаких печальных морд и угрюмого вида. Только злость, оскал. Накручиваю себя, как могу. Пусть страшно до тошноты. Ненавижу тварей, они насилуют женщин, убивают детей, разоряют земли наши, искореняют род людской. Это борьба за выживание, и у нас нет выхода. Мы мстим за все, чтобы неповадно было.

А они смотрят и смотрят. Мальчишка голубоглазый, красивый такой. Ему бы парик и от девочки не отличила бы. Другой черноглазый, по взгляду тот еще сердцеед, а может, любит единственную. Такого ведь ждать она будет. А если ли она? Наверное, есть. Сколько красивых и сильных, сколько мужественных и живых.

Эрих выходит чуть вперед, оставляя позади соратников и представая перед войском огромным, что по сусекам скребли эти недели и месяцы. Звучно набирает в грудь воздуха. А я глотаю очередной ком. Не могу говорить. Голос дрожать будет и покажется сдавленным. Какой из меня лидер?! Могу только сломя голову и в пекло. А там, после первого удара, уже не страшно.

– Что страшно?! – Гаркнул не своим голосом маркиз, обращаясь к войску. Ряды пошатнулись, но в воздухе повисла такая тишина, что если бы я закрыла глаза, то можно было бы подумать, тут никого нет. – А помните, как враг визжал?!

Бахнул смех мощный по строю. Руку поднял, стихло воинство быстро.

– Не знаю, как вы!! Но я соскучился по отчаянному орчьему визгу!! По этой предсмертной агонии!! Я хочу!! Убивать!! Крови испить!! Сожрать их живьем!! Ибо я страшен! Ибо я – человеческий воин!! Я – рыцарь!!!

Замолчал, снова тишина... Коня на полшага назад отвел. Теперь моя очередь. Все и ждут речь валькирии. А я в шоке от такой некультурной и воодушевляющей речи маркиза. Никак не ожидала. Перестраиваю горло для усиления громкости. Немного потренировалась с утра. Выдвинулась. Грудь холодеет от такой великой ответственности. А говорить–то надо!

– Нечисть сильна!! – Рявкнула так, что орки на той стороне, похоже, тоже услышали. – Но мы сильнее!! Ибо наше дело правое!! У меня к вам одна единственная просьба!!

Замолчала, ожидая реакции. Молчат… ждут просьбы… Вот это дисциплина. Набираю в легкие побольше воздуха.

– Пленных!! Не!! Брать!! – Крикнула остервенело, скривив лицо в страшное и озлобленное. Эту фразу орки точно услышали. А может и до небесного замка владыки долетело. Развлекитесь, крылатые, посмотрите на возню рабов своих.

Взревели тысячи глоток, что в ушах зазвенело. А вот это должна услышать и сама Клесана… Человечки бьются, быть может, это интересно. Развернула я коня в сторону врага, сквозь строй из своих соратников проскакала метров десять. Эрих поравнялся со мной, догнав. За спиной затихает рев торжествующий. За спиной строй из моих друзей, что тактично не желают мешать нашему разговору.

– Вот он, момент до действа, до того, как ринуться в бой, – произнес Эрих, глядя вдаль. – Нет ничего дороже этой минуты спокойствия. Самое дорогое, что есть у меня – это минута настоящего, что я провожу с тобой… Лера, я благодарен тебе за это. За шанс, за силу, за участие в битве величайшей. Мы испробовали вкус орчьей крови, она сладка… Унесем как можно больше нечисти в потусторонний мир.

Что ж ты делаешь Эрих?! Взглянула на него украдкой. Снова на черную линию вражеских масс. Волнами беспокойство, тревога и предчувствие дурное. Кому я что пытаюсь доказать?!

– Нет ничего дороже памяти, – говорю едва слышно. – Людской памяти о нас. Нашей памяти о людях и воспоминаний о жизни своей. Пока мы в сознании, мы помним... Эрих, помни, ладно?

Не дождалась ответа. Обернулась к строю из друзей моих. Ровненько стоят, вид у всех важный, боевой. Даже Гордон в доспехах гномьей ковки, в боевой форме, совсем не выглядит хилым. Не считая бывших пленников, остальные смотрятся внушительно, глаза их горят. Опытные воины…