Война и Спорт (СИ)

Полсотни лет тому назад Пиласа, царя мегарских лелегов, постигло нередкое для правителей несчастье: он убил своего дядю, и был приговорен народом к изгнанию. Сдав тронос Мегар зятю, Пилас со своей личной дружиной пустился в море искать счастья в новой жизни. Счастье нашлось на западном побережье Мессении, где на берегу обширной бухты с узким входом располагался симпатичной, но не слишком защишенный город. Пилас захватил его и, как водится, переименовал в свою честь. Впрочем, в произношении местных жителей это название превратилось в Пилос. Под ним город и стал известен в Элладе как один из главных центров морской торговли.

Счастье длилось недолго. Через несколько лет здесь появился очередной завоеватель - Нелей, сын Кретея, которому стало тесно в родном Иолке, где ему приходилось делить власть с еще двумя братьями: Пелием и Эсоном. Мирно благоденствующий Пилас не удосужился вовремя укрепить свой город, и теперь ему пришлось уступить добычу более сильному хищнику. Нелей не стал переименовывать город, но объявил себя его основателем и принялся за покорение соседних городков.

Пилас ушел на север в соседнюю Писатиду, где правил еще один завоеватель - Пелопс Лидиец, изгнанный могущественными соседями из своего города Сипила в заморской Лидии. Он взял Пиласа на службу и поручил ему построить крепость на границе с Элидой, проходившей по реке Пеней. Наученный горьким опытом Пилас выбрал прекрасное место для своей крепости - на высоком холме у того места, где в Пеней впадал его приток Селлеинт. Таким образом его крепость, треугольная в плане, с двух сторон была прикрыта водными преградами, а с третьей стороны Пилас возвел мощную каменную стену. Крепость он снова назвал по своему имени.

Время шло. Умер Пелопс, и власть в Писатиде перешла к его брату Бротею, человеку мирному и невоинственному. Умер и Пилас. А в соседней Элиде царем стал молодой и энергичный Авгий, вернувшийся из плавания на "Арго". При поддержке своих дядьев-аргонавтов: родного - Периклимена, сына Нелея, и двоюродного - Акаста, сына .Пелия, он отнял у Бротея территорию между Пенеем и Селлеинтом, захватив при этом и новый Пилос. Чтобы отличать его от старого, находящегося в Мессении, новый Пилос стали называть Пилосом Элейским. Теперь уже эта крепость охраняла южную границу Элиды, прошедшую по Селлеинту. Авгий немало потрудился, чтобы дополнительно укрепить эту лично им завоеванную твердыню. И сейчас войску Геракла надлежало взять элейский Пилос, чтобы проложить себе дорогу к столице Элиды - Олену Элейскому.

12. ВЕСЕЛЫЙ ПРАЗДНИК ДИОНИСИЙ

Геракл, встретив наконец врага и препятствие на своем пути, рвался в бой. У него руки чесались сокрушать стены и черепа, пробивать себе дорогу вперед своей отвагой и физической мощью. Ификлу с трудом удавалось сдерживать его нетерпение, указывая на необходимость серьезно подготовиться к штурму. Ведь войско на три четверти состояло из добровольцев-новобранцев, способных в лучшем случае к одиночному бою, но не обученных совместным действиям в сражении, тем более - при штурме укреплений. Надо было изготовить лестницы и таран для ворот, надо было натренировать бойцов для умелого их использования. И вообще, надо бы было дождаться подкреплений от союзников, прежде, чем переходить к активным действиям.

Геракл злился, но не мог же он проломить стену Пилоса в одиночку. Он скучал и томился вынужденным бездействием при осаде крепости. Наконец, на выручку ему пришли... враги.

Справлять праздник Дионисий в Элиде повелось с давних времен. Еще в ту пору, когда Гермес-киллениец основал порт Киллену и стал возить туда вино для сбыта элейцам. Моряки с торговых кораблей постарались придать этому празднику, который справляли в начале навигации, когда в Киллену привозили молодое вино с первого сбора винограда, побольше веселья и пышности.

Зрелищный и не слишком пристойный праздник, вполне в моряцких вкусах, был замечательной рекламой для вина. Торжественное шествие одетых под сатиров мужчин и вовсе раздетых нимф из портовых борделей сопровождалось хоровым пением гимнов в честь Диониса, вина и прочих радостей жизни, а также славной выпивкой, плавно переходящей в совсем уже разнузданную оргию. Понятно, что праздник быстро полюбился и местным жителям, как и его боги-вдохновители и сбываемый ими товар. Не так уж много времени прошло, а уж элейцы обзавелись славой народа, даже по вольным элладским меркам наиболее склонного к пьянству и разврату.

Подошло время Дионисий, и элейцы предложили Гераклу заключить перемирие на время веселого праздника. Как говорится - война войной, а выпивка по расписанию. Отпраздновать Дионисии были непрочь и осаждающие, а уж для истомившегося Геракла это и вовсе было спасением. Согласившись на перемирие, он тут же сказался больным и махнул с Лихасом в Фегии, лечиться у прекрасной Псофиды.