Война или мир

Сначала был сломанный мост. Колонна дисциплинированно свернула туда, куда направлял указатель объезда. Затем был какой-то городок, решительно все жители которого не понимали по-английски. Затем выяснилось, что у одного из грузовиков почти пустой бак, а на попавшейся бензозаправке отказались принимать не только американские военные чеки, но даже и доллары! И уж совсем вопиющей в какой-то придорожной забегаловке была надпись на двери – «американских солдат не обслуживаем». Тогда майор удержал парней, порывающихся остановиться и поучить хозяина вежливости – погромили после уже другую лавочку, на которой было написано: «Американцам и с животными вход воспрещен», набили морды подъехавшим французским жандармам, отобрав у них оружие и бляхи, и продолжили путь.

Эти проклятые лягушатники – у них ведь было еще до той войны: «Лучше нас поработят, чем опять Верден», – так открыто писали газеты и кричали политики с трибун! Вот и сейчас – война еще не началась, а на дорогах уже полно гражданских, желающих убраться из опасного места – на машинах, повозках, велосипедах и просто пешком – как было в сороковом году! И вся эта орава, ползущая навстречу, ужасно мешает, лезет прямо под гусеницы – добро, хоть бы дорогу указали, так ни слова в ответ, «не понимают»! А кто-то и «янки, гоу хоум» проорал! Мерзавцы и трусы! А что со мной генерал сделает за опоздание – из графика выбились уже!

– Передать по батальону – увеличить скорость! Делай, как я!

И командирский «паттон», едва ползущий, резво рванул вперед. Не на пределе, мы все-таки не наци в России, людей давить, но кто не отпрыгнет, мы не виноваты! И хрустело, трещало под гусеницами – вот из старомодного автомобиля скакнули в разные стороны пожилой месье и его мадам, за секунду до того, как траки лязгнули по капоту его колымаги. Страшно орала покалеченная лошадь, почти как человек – а что осталось от телеги, по которой проехал танк, можно представить! А ручные тележки лишь хрумкали, превращаясь в размазанные по дороге кляксы. Снизу из толпы слышались крики, проклятия, стоны – то ли свое имущество жалели, то ли кого-то задавили случайно?

– Расступись, лягушатники! – орал высунувшийся из люка Джо. – Мы вас от коммунизма едем защищать! Дорогу солдатам мировой демократии!

Сколько они так ехали, разгоняя толпу беженцев и сокрушая их пожитки – милю, две, пять? Затем и народ с дороги куда-то пропал. И как назло, ни одного целого указателя – пару раз попались, так один был замазан краской, а второй и вовсе поломан! Время было позднее, уже начинало темнеть. Но местность вокруг вроде была похожа на один из участков карты выпуска еще сорок пятого года. Кажется, сориентировались – если прибавим газу, то опоздаем несильно, и есть шанс отделаться лишь словесным взысканием. Поспешим!

Какую-то будку со шлагбаумом снесли походя. В сторону бежали какие-то в форме – плевать! Нам надо тут пройти – и интересы американской армии превыше всего. Дорога снова вильнула в сторону, не так, как должна быть на карте. Подумав, майор решил ехать до первого населенного пункта – а там, хоть пистолетом угрожая, узнать название и сориентироваться. И валить все на штабных умников, не озаботившихся сравнить местность с тем, что было изображено пять лет назад.

Дорога шла через поле, далеко впереди виднелись огни какой-то деревни, а справа, меньше чем в полумиле, тянулась лесополоса. И впереди, развернувшись поперек, стояла машина – полицейская, с мигалкой. И всего один человек рядом – в руке не оружие, а жезл. Вот только даже в сумерках можно было различить, что окраска машины отличается от принятой во Франции черно-белой. Что за черт – неужели… Майор выругался и приказал водителю – стой!

Йозефу Линдену было страшно – встать на пути несущейся танковой колонны, а вдруг раздавит и не заметит? Но статус германского полицейского обязывал – и привычка, что в Германии на неподчинение полиции решались лишь самые отъявленные мерзавцы. Известие с таможенного поста на старой дороге (по ней почти не ездили сейчас, как в десяти километрах к северу проложили шоссе) пришло полчаса назад. И за это время унтер-офицер Линден успел сделать многое… и отправить своего напарника, Клауса, с поручением, мальчишка справится, да и черт знает этих чужаков, а вдруг и вправду будут стрелять? Но полицейский прежде всего обязан выполнить свой долг! Он на своем посту оставался, даже когда русские сюда вошли – и ничего ведь, не только не расстреляли, но даже и на службе оставили?

– Стоять, именем закона! Кто вы и что делаете на территории Германии?