Война или мир

Слова унижения, позора! И Райан никогда не решился бы сказать их публично, чтоб не наносить недопустимый урон престижу США. В конце концов, русские танки пока еще на Рейне, а не на Миссисипи! И не в Европе, а в самих Штатах, военно-морским силам и стратегическому авиационному командованию объявлена полная боевая готовность. Приостановлены полеты вблизи границ советского блока, но того, что у нас сейчас есть на базах в Великобритании, Дании, Голландии, хватит, чтоб нанести Советам неприемлемый ущерб. Потери будут ужасными, русское ПВО на европейском направлении, надо думать, много сильнее, чем в Китае, – но даже если один из десяти бомбардировщиков прорвется к цели… И один дьявол знает, что за карты заготовлены у Сталина в рукаве. Так что мы готовы не более чем на тактическое отступление – ведь будет лучше, если мы сначала подготовимся к поединку? И уж тогда – пощады не будет! А сейчас улыбаемся и делаем вид…

– Соединенные Штаты признают Маньчжурскую империю, – утвердительно произнес Сталин, – а также Корейскую Народно-Демократическую республику. Территория севернее линии, разделяющей наши и гоминьдановские войска, признается безусловной сферой влияния СССР, где мы вправе поддерживать любой устраивающий нас политический строй, а также заключать с ним любые договоры…

Райан знал, что никакой линии не существует. По той причине, что чанкайшисты, испытав на себе мощь русского наступления, боялись приближаться к «северным дьяволам» ближе чем на сотню миль. Так что Советская армия остановилась не там, где ей воспрепятствовали, а там, где сами русские сочли нужным, чтобы обеспечить контроль над территорией и коммуникациями. И никто не помешает Сталину, если у него будет такое желание, отхватить еще полосу китайской земли – не станут же китайские «бароны», провинциальные генералы, этому препятствовать, а если самоубийца найдется, искренние соболезнования дураку! Понятно также, отчего разговор о «территории» – ведь ясно, что Мао ее не получит, в то же время и Сталин пока не предъявил миру еще одну свою ручную макаку, Гао Ган в Харбине на своем месте, а в Пекин кого? А ведь найдут – уже известно, что в Циндао и Вэйхайвэе русские ведут себя так, словно пришли надолго – стратегически выгодные базы для советского флота! Мы бы на их месте вели бы себя точно так же.

– …как и Синьцзян-Уйгурия, – продолжил Сталин, – что до вашего экспедиционного корпуса, то он подлежит интернированию. Личный состав мы вернем вам после окончательного урегулирования конфликта, а до того несем всю ответственность за жизнь и здоровье ваших военнослужащих, за их питание и содержание. Им также будет разрешено взять с собой личные вещи – но все вооружение, техника, прочее казенное имущество должно быть передано Китайской Народной республике в компенсацию ее жертв и убытков.

«В военном министерстве будут резко против, – подумал Райан, – танки „Паттон“ считаются секретными. Впрочем, после германского инцидента у русских уже наличествуют трофеи, не все же там сгорело?»

– …советскую сторону интересует судьба наших пленных, оказавшихся в распоряжении Армии США, – говорил Сталин, – потому мы также заинтересованы в скорейшем достижении согласия. Когда и наши, и ваши пленные смогут вернуться домой.

Сказано вежливо – но звучало издевательством. Что для русских, едва три десятка их сбитых летчиков равноценны нашим четырем тысячам, взятым в Циндао, а теперь еще к ним добавятся пятьдесят тысяч американских парней в Шэньси! Которые будут сидеть в сибирских лагерях до тех пор, пока все русские требования на мировой арене не будут удовлетворены. Странно, что судьба 82-й десантной в Яньани обходится стороной!

– …что до ваших парашютистов, которые сейчас совершают пеший марш на юг через территорию Мао, то поскольку председатель не просил нас о военной помощи, мы не намерены вмешиваться. Но любая попытка вторгнуться на территорию, контролируемую нами, будет решительно пресечена.

«У русских есть выражение „чужими руками жар загребать“, – подумал Райан, – конечно, и Сталин, и его верная макака Гао Ган будут не против, если наши парни хорошо потопчутся по территории Мао! Но это значит, что и сами советские не войдут в Особый район – что открывает и нам поле для маневра. В теперешнем положении Чан Кайши вряд ли станет возражать, если мы сделаем параллельную ставку и на Мао, пусть один правит на западе, второй на востоке?»

– …также Чан Кайши, если желает прекратить состояние войны с СССР, должен освободить и передать нам политических заключенных – по списку, который мы представим. Разумеется, и мы освободим тех пленных его армии, кто выскажет желание вернуться в Китай.