Война Иллеарта

— Я говорила о ветре, о зле в воздухе, которое уничтожило моих шнуроносящих. Я видела юр-вайлов, пещерников, множество крешей, огромных льволиких зверей с крыльями, которые могут как бегать, так и летать, и много других отвратительных созданий. Они имеют черты собак, лошадей или людей, но при этом вовсе не такие, какими кажутся. Они источают великое зло. Мне кажется, они являются животными и людьми Страны, обращенными в зло Ядовитым Клыком.

— Это работа камня Иллеарт, — пробормотала Елена.

Но гривомудрая продолжила:

— И еще одно я видела — я не могла ошибиться, ибо он шагал прямо перед армией, командуя продвижением этой орды. Он управлял этими созданиями с помощью зловещего зеленого света и называл себя Душераздирателем. Это был великан.

В одно мгновение тишина словно удар грома поразила палату Совета.

Это обострило внимание Троя и зажгло пламя страха в его груди. Великаны! Фаул уже завоевал их? Неужели?

Тогда Первый Знак Морин встал на ноги и сказал уверенным, ровным голосом:

— Это невозможно. Горбратья — другое название для дружбы и преданности. Ты бредишь?

Сразу же палата зашлась в протестующем крике, отрицая возможность того, что великаны могли присоединиться к Презирающему. Эта мысль была слишком ошеломительна, чтоб быть принятой, это обращало незыблемую веру в истерию. Хафты взорвались гневом, и несколько из них закричали сквозь гвалт, что Печаль лжет. Двое Хранителей Учения подхватили вопрос Морина и превратили его в обвинение Печали в том, что она подручная Опустошителя. Смущение охватило даже Лордов. Тревор и Лерия покрылись бледностью от страха, Вереминт ругался с Морэмом, Елена и Каллендрилл были ошеломлены, а Аматин ударилась в слезы.

Шум быстро заполнил всю палату, усиливая сам себя в чистой акустике, становясь все более грубым и диким. В шуме чувствовалась паника. Если великанов смогли заставить служить Презирающему, значит, никто не мог чувствовать себя в безопасности, предательства можно было ожидать отовсюду. Даже Стражи Крови имели выражение страха на своих лицах.

Но Печаль стояла твердо под градом протестов и обвинений, подняв голову высоко, в ее глазах сверкала гордость и ярость.

В следующий момент Кавинант оказался возле нее.

— Адский огонь! — он потряс кулаками перед аудиторией, — разве вы не видите, что она говорит правду?

Его голос не возымел эффекта. Но крик его как-то повлиял на Кеана. Старый вояка хорошо знал ранихийцев, и он знал Печаль в молодости.

Он вскочил на ноги и прокричал:

— А ну, тихо!

Подчинившись команде, хафты тут же замолкли. Тем временем Елена стала понимать, что происходит. Она восстановила контроль над собой, исторгнув из Посоха сноп голубых искр, и закричала:

— Мне стыдно!!!

В мгновение напряженная тишина, смешанная со страхом, воцарилась в палате.

— Меленкурион абафа! Неужели мы дошли до такого? Неужели страх сделал нас настолько низкими? Посмотрите! Посмотрите на нее. Если вы не слышите правду в ее словах, тогда посмотрите на нее сейчас. Вспомните клятву Мира и посмотрите на нее. Во имя Семи! Что за зло вы видите? Нет — я не услышу никаких протестов о том, что зло может быть скрыто. Мы в палате Совета Лордов Ревлстона. Это — Совет Лордов. Никакой Опустошитель не может лгать и предавать здесь. Если бы гривомудрая лгала, мы бы знали это.

Когда он увидела, что овладела аудиторией, она продолжила спокойно:

— Друзья, мы на самом деле даже больше, чем это. Мне неизвестно значение новостей Печали. Возможно, Презирающий покорил и сломил великанов посредством камня Иллеарт. Возможно, он способен создавать злых созданий любого вида, какого пожелает, и показал ложного великана Печали, зная как предательство горбратьев повредит нам. Мы должны найти ответы на эти вопросы. Но здесь находится гривомудрая Печаль, ранихийка, выбившаяся из сил, оказывая нам помощь, за которую мы никогда не расплатимся. Очистите свои сердца от всех помыслов против нее. Мы не должны поступать так несправедливо.

— Правильно, — Трой поднялся на ноги. Его мозг снова заработал. Он стыдился своей слабости и стыдился своих хафтов. Он запоздало вспомнил, что Каллендрилл и Аматин не смогли пройти Сарангрейвскую Зыбь, а Печаль — смогла, чтобы донести предупреждение до Ревлстона. И ему не нравилось, что Кавинант вел себя лучше, чем он.

— Ты права, — он повернулся к гривомудрой ранихийке, — мои хафты и я приносим тебе свои извинения. Ты заслужила лучшего отношения — особенно от нас. — Он сказал ядовито для хафтов:

— Война возлагает на людей бремя, не заботясь, готовы ли они к нему или нет. Он не ждал возражений. Повернувшись к Кеану, он сказал:

— Хилтмарк, благодарю тебя, что ты не потерял голову. Надеюсь, что ничего подобного больше не повториться.

Он сел и снова спрятался за своими очками, пытаясь поразмыслить над спасением своих военных планов. Кеан скомандовал:

— Вольно!