Война Иллеарта

Не заметив, как он это сделал, он обнаружил себя уже сидящим, уткнувшимся лицом в ладони, словно не в силах взглянуть на крушение его прекрасных планов. Оцепенело, словно эта было теперь вовсе не важно, он подумал, что все же был прав: вызов Кавинанта точно совпал с началом исхода армии Лорда Фаула. Это деяние Лордов послужило спусковым крючком атаки Презирающего. Или же, может, все было наоборот? Был ли вызов действительно нежелателен для Фаула?

– Как?.. – на мгновение он не мог определить, что же хочет спросить, и лишь тупо повторил:

– Как?..

– Спрашивай, – мягко потребовала Печаль.

Он заметил в ее голосе волнение опасения уязвления ее гордости после таких впечатляющих испытаний. Это заставило его поднять голову и взглянуть на нее. Она смотрела на него, и ее руки шевелились, как если бы в них был боевой шнур с ее головы. Но он все же задал вопрос, чтобы не оставлять сомнений:

– Что случилось? Почему ты шла так долго?

Свой голос показался ему слабым и несчастным.

– Я была уведена со своего пути, – произнесла она сквозь зубы, – на север, в глубину Сарангрейва.

– О Боже! – слабо выдохнул Трой. Он чувствовал, как смотрит на него Печаль и все остальные. Но он был не в состоянии думать, мозг отказывался ему служить. Лорд Фаул был в трех днях пути от Мшистого Леса.

Гривомудрая презрительно фыркнула и повернулась к Высокому Лорду:

– Это тот человек, что поведет ваших воинов? – кисло спросила она.

– Пожалуйста, извини его, – ответила Елена. – Он новичок в Стране, и некоторые вещи понимает не вполне ясно. Но он избран ранихином. В свое время он покажет свою истинную цену.

Гривомудрая Печаль пожала плечами:

– У вас есть еще вопросы? – сказала она утомленно. – Мне хотелось бы поскорее закончить это.

– Ты рассказала нам достаточно много. Теперь у нас нет больше сомнений по поводу направления движения Фаула, и мы можем предположить его скорость. Остался только один вопрос. Он касается состава армии Ядовитого Клыка. Какие существа составляют ее?

Горечь исказила черты лица Печали, и она сказала сурово:

– Я говорила о ветре, о зле в воздухе, которое уничтожило моих шнуроносящих. Я видела юр-вайлов, пещерников, множество крешей, огромных льволиких зверей с крыльями, которые могут как бегать, так и летать, и много других отвратительных созданий. Они имеют черты собак, лошадей или людей, но при этом вовсе не такие, какими кажутся. Они источают великое зло. Мне кажется, они являются животными и людьми Страны, обращенными в зло Ядовитым Клыком.

– Это работа камня Иллеарт, – пробормотала Елена.

Но гривомудрая продолжила:

– И еще одно я видела – я не могла ошибиться, ибо он шагал прямо перед армией, командуя продвижением этой орды. Он управлял этими созданиями с помощью зловещего зеленого света и называл себя Душераздирателем. Это был великан.

В одно мгновение тишина словно удар грома поразила палату Совета.

Это обострило внимание Троя и зажгло пламя страха в его груди. Великаны! Фаул уже завоевал их? Неужели?

Тогда Первый Знак Морин встал на ноги и сказал уверенным, ровным голосом:

– Это невозможно. Горбратья – другое название для дружбы и преданности. Ты бредишь?

Сразу же палата зашлась в протестующем крике, отрицая возможность того, что великаны могли присоединиться к Презирающему. Эта мысль была слишком ошеломительна, чтоб быть принятой, это обращало незыблемую веру в истерию. Хафты взорвались гневом, и несколько из них закричали сквозь гвалт, что Печаль лжет. Двое Хранителей Учения подхватили вопрос Морина и превратили его в обвинение Печали в том, что она подручная Опустошителя. Смущение охватило даже Лордов. Тревор и Лерия покрылись бледностью от страха, Вереминт ругался с Морэмом, Елена и Каллендрилл были ошеломлены, а Аматин ударилась в слезы.

Шум быстро заполнил всю палату, усиливая сам себя в чистой акустике, становясь все более грубым и диким. В шуме чувствовалась паника. Если великанов смогли заставить служить Презирающему, значит, никто не мог чувствовать себя в безопасности, предательства можно было ожидать отовсюду. Даже Стражи Крови имели выражение страха на своих лицах.

Но Печаль стояла твердо под градом протестов и обвинений, подняв голову высоко, в ее глазах сверкала гордость и ярость.

В следующий момент Кавинант оказался возле нее.

– Адский огонь! – он потряс кулаками перед аудиторией, – разве вы не видите, что она говорит правду?

Его голос не возымел эффекта. Но крик его как-то повлиял на Кеана. Старый вояка хорошо знал ранихийцев, и он знал Печаль в молодости.

Он вскочил на ноги и прокричал:

– А ну, тихо!

Подчинившись команде, хафты тут же замолкли. Тем временем Елена стала понимать, что происходит. Она восстановила контроль над собой, исторгнув из Посоха сноп голубых искр, и закричала:

– Мне стыдно!!!

В мгновение напряженная тишина, смешанная со страхом, воцарилась в палате.