Война индюка

— Садитесь, Прейер, — сказал Джозеф. — Я вами очень недоволен, очень. Поспешных выводов делать мы не будем, козлов, как говорится, на переправе не меняют. Жду вас в кабинете завтра в десять ноль ноль, с готовым приказом. Вопросы по первому пункту?

Генерал Боксер поднял руку, дождался одобрительного кивка, и сказал

— Разрешите вопрос, сэр главнокомандующий. Лонг говорил, что существует план-график освоения новой техники, я правильно понял? Но через меня никакой график не проходил.

— Сэндмен, в чем дело? — спросил Джозеф.

— Я как раз хотел обсудить с вами этот вопрос, сэр главнокомандующий, — сказал Сэндмен. — Есть детали, требующие уточнения.

— То есть, никакого план-графика нет? — спросил Джозеф.

— Так точно, — ответил Сэндмен.

— Лонг, что вы людей путаете? — возмутился Джозеф.

Полковник Лонг вскочил, будто иголкой кольнули, и заявил:

— Осмелюсь доложить, сэр главнокомандующий, утвержденного план-графика я тоже не видел. Я посоветовался с полковником Мунлайтом и принял решение начать тренировки, не дожидаясь. Техника простаивает — нехорошо. Приношу искренние извинения, если что не так.

Джозеф вздохнул, и некоторое время молчал, подбирая слова, подходящие к ситуации и допустимые для произнесения в этом зале. Так ничего и не подобрал. Наконец, Джозеф сказал:

— Садитесь, Лонг. Не нужно извинений, вы действовали достойно всяческого подражания. Сэндмен, по деталям план-графика консультируйтесь с Мунлайтом, он не хуже меня знает, на что обратить внимание. Завтра в одиннадцать ноль ноль жду доклада. Переходим ко второму вопросу. Гм. Не переходим. С планом-графиком освоения новой техники уже все понятно. Третий вопрос. Сэр Роудз, вы готовы доложить предложения по организации учений?

Сэр Роудз стал докладывать, и уже через минуту стало ясно, что лучше бы он не начинал. Джозеф терпел, пока мог, затем оборвал докладчика на полуслове:

— Садитесь, сэр Роудз. Сэр Прейер, сэр Сэндмен, я отменяю распоряжения, которые только что отдал. Завтра собираемся в десять ноль ноль тем же составом, повестка дня та же самая. Я принял решение воспользоваться двести двадцать седьмым приказом.

— О как, — крякнул Стринг.

— Генерал Стринг, полковник Лонг, вы освобождаетесь от мероприятия, — продолжил Джозеф. — Возлагаю на вас обязанность проследить за исполнением. Сэр Стринг, вы знаете, что такое двести двадцать седьмой приказ?

— Так точно, — ответил Стринг. — Казнить каждого десятого. Насколько мне известно, он никогда не применялся.

— Теперь применится, — заявил Джозеф. — Вы, сэры, войдете в историю. Сэр Стринг, проследите, чтобы жребий был честным, и обязательно пересчитайте личный состав по головам до и после. Трупы утилизировать с воинскими почестями. Все, заседание окончено.

3

Однажды вечером Джон Росс сидел на лавочке и курил косяк. К нему подошла его подруга Алиса, присела рядом, тоже закурила. Некоторое время они молчали, затем Алиса спросила:

— Мы когда в Барнард-Сити вернемся?

Джон пожал плечами и ответил:

— Когда-нибудь.

— Я серьезно спрашиваю, — сказала Алиса и ткнула его пальцем в бок.

— А я серьезно отвечаю, — сказал Джон. — Не знаю, когда мы туда вернемся. Дней через сто, наверное, вряд ли раньше.

— Сто дней! — воскликнула Алиса. — Да ты… А почему так долго?

— Потому что перед этим надо сделать два больших дела, каждое из которых распадается на множество менее сложных мероприятий, — стал объяснять Джон. — Во-первых, надо окончательно решить эльфийский вопрос. Во-вторых, организовать на захваченных нанозаводах выпуск товаров народного потребления в широком ассортименте. И когда наступит всеобщее счастье и процветание, и можно будет въезжать в столицу на белой лошади.

— Почему на белой лошади? — удивилась Алиса. — Может, лучше на летающей тарелке прилететь?

— «На белой лошади» — это такое устойчивое выражение, — объяснил Джон. — По-научному называется фразеологизм. Вот, допустим, ты можешь сказать кому-нибудь: «Отстань от меня!», а можешь сказать: «Пойди, пососи у дохлого эльфа». По сути говорится одно и то же, но второй вариант — фразеологизм, а первый — нет. Поняла?

— Ты мне зубы не заговаривай, — сказала Алиса. — Мне эта степь уже обрыдла, я в столицу хочу. А в Чернолесье не хочу.

— А придется, — сказал Джон. — Одну я тебя в Барнард-Сити не отпущу. Отпустил уже однажды на базар.

— Я тогда орчанкой была, — заявила Алиса. — А теперь нет. Теперь меня на базаре никто пальцем тронуть не посмеет.

— Может, и не посмеет, — пожал плечами Джон. — А может, и посмеет. Гопники не всегда понимают, кого можно пальцами трогать, а кого нельзя. Но я не гопников опасаюсь, а одного конкретного человека, Герхард Рейнблад его зовут.

— А с ним-то что не так? — удивилась Алиса.

— С ним все так, — ответил Джон. — Отличный мужик, волевой и решительный, почти как я. Если бы я был на его месте и мне доложили, что ты прибыла в столицу, знаешь, что я бы сделал в первую очередь? Приказал бы подготовить план мероприятия по захвату тебя в заложники. Просто на всякий случай, вдруг потребуется.

— А зачем? — спросила Алиса.