Война, какой я ее знал

Захват Меца и Саарская кампания Третьей армии начались 8 ноября 1944 г. 8 декабря – иными словами, спустя месяц после начала боев – мы освободили 873 города и очистили территорию площадью свыше четырех тысяч квадратных километров. Мы захватили 30.000 пленных, ранили или убили 88 000 солдат и офицеров противника. Также записали на свой счет 137 танков и 400 орудий, потеряв в боях за тот же период всего 23 000 человек убитыми, ранеными и пропавшими без вести, не считая 18 000 человек, вышедших из строя не вследствие боевых действий. Таким образом, общий итог потерь составил 41 000 солдат и офицеров. При полученном пополнении численностью 30 000 человек недокомплект личного состава равнялся 11 000. Продолжая оперировать цифрами, скажу, что за 130 дней боев, начиная с 1 августа и по 8 декабря, средние ежедневные потери Третьей армии составили 812 человек в день, тогда как средние потери противостоявших нам частей германской армии равнялись 2700.

Чтобы наземные войска могли координировать собственные действия с работой авиации в ходе нашего нового, назначенного на 19 декабря броска к берегам Рейна, нам следовало, не теряя времени, выйти на позиции перед линией Зигфрида, и потому для 12-го корпуса начались самые настоящие конские бега. Для того чтобы выйти победителями в соревновании, нам надлежало ввести в действие штурмовую бригаду (346-й пехотный, под началом полковника Н. А. Костелло) 87-й дивизии (бригадный генерал Фрэнк Л. Кьюлин-младший), как только та бригада прибудет в наше распоряжение, а также привести в боевую готовность отправленные на [160] непродолжительный отдых 4-ю бронетанковую и 80-ю дивизии.

Погода была такой мерзкой, что я отдал приказ всем полевым священникам молиться Богу, чтобы тот остановил дождь и ниспослал нам солнце. Я также распространил среди личного состава открытки с текстом молитвы о ниспослании хорошей погоды{168}, на обратной стороне которых напечатали мои праздничные рождественские поздравления.

Было ли то божественным вмешательством – ответом на слова молитвы, или причина заключалась в обычных капризах природы, мы едва ли когда-нибудь узнаем. Так или иначе, 23-го числа, наследующий день после опубликования текста молитвы, погода улучшилась и держалась еще примерно неделю. Союзникам вполне хватило времени, чтобы, отложив на время нанесение решающего удара по врагу, переломить хребет наступлению фон Рунштеда.

Чтобы находиться ближе к месту предстоящего сражения, мы перенесли наши оперативные штабы в Люксембург. Основная же часть штаба армии, при котором находился и капеллан, все еще оставалась в Нанси. Генерал Паттон вновь вызвал меня к себе. Когда я вошел, он встретил меня с широкой улыбкой и воскликнул: «Черт побери! [161]

Только посмотри, какая погода! Этот парень О'Нил знает свое дело. Доставь-ка его сюда, я хочу пришпилить ему медаль на грудь».

Капеллан прибыл на следующий день. Когда мы пришли в кабинет генерала Паттона, все еще держалась солнечная погода. Генерал встал, вышел из-за стола, протягивая руки к священнику, и произнес: «Капеллан, вы самый знаменитый человек в штабе. Вне сомнения, вы любезны и Богу и солдатам». Затем генерал вручил капеллану О'Нилу медаль «Бронзовая звезда».

Все поздравляли священника и благодарили его за ясное солнце над головой и за то, что мы теперь можем с новой силой посвятить себя уничтожению неприятеля.

P. D. Н.

12-го числа мы со Стиллером посетили командный пункт 4-й бронетанковой, 26-й и 87-й дивизий. 87-я занимала позиции 26-й, и одна штурмовая бригада вела бой с неприятелем, как казалось, успешно продвигаясь. Позднее, однако, стало ясно, что успех был не таким, как представлялось вначале. В любом случае, это была отличная дивизия. [162]

Затем мы направились в 35-ю дивизию, которая, несмотря на недокомплект личного состава и утомление бойцов, сражалась с похвальным упорством. В ее задачу входило овладение высотой на левом фланге 12-го корпуса у Сааргемина. Я принял решение включить 6-ю бронетанковую и 26-ю дивизии в состав 3-го корпуса, дислоцированного около Саарбрюккена. Таким образом, если бы неприятель контратаковал 8-й корпус Первой армии, что не исключалось{169}, я мог бы помочь соседям, ударив 3-м корпусом строго на север, к западу от реки Мозель. С другой стороны, 20-й корпус мог бы осуществить скачок с севера, где в окрестностях Трира концентрировал свои силы неприятель, развернуть фронт влево и сдерживать вражеские атаки, в то время как 3-й корпус мог бы продвигаться на восток в районе Саарбркжкена, действуя в согласовании с 12-м корпусом. Я обсудил эти схемы с генералом Эдди, и тот признал их верными.