Война Калибана

Сохранившаяся в Холдене капля рассудка понимала, что Амос прав. И даже больше: тот человек, которым, как хотелось бы верить Холдену, он остался и посейчас, никогда не подумал бы бросить в беде даже незнакомца, тем более человека, раненного в бою за него. Холден заставил себя сделать три глубоких медленных вдоха. Пракс уже стоял на коленях рядом с Амосом, придерживая пакет.

— Наоми, — позвал Холден. Он собирался извиниться за то, что наорал на нее.

— Алекс двинулся к нам. — В ее напряженном голосе не слышалось обиды. — Ему сюда несколько часов хода. Проскочить блокаду будет непросто, но он считает, что придумал способ. Встретит нас за шлюзом, когда мы туда доберемся.

Холден достал из кармашка на портупее магнитный ключ от «Лунатика» и бросил его Венделлу.

— Это от вашего корабля. Считайте платой за оказанные слуги.

Венделл кивнул и, спрятав ключ, снова занялся пострадавшим. Тот еще дышал.

— На ноги не встанет? — обратился к Амосу Холден, с гордостью чувствуя, как ровно звучит его голос, и стараясь забыть, как только что готов был оставить этого человека на смерть.

— И думать нечего, кэп.

— Тогда пусть его кто-нибудь понесет, — велел Холден. — Нет, Амос, не ты, ты мне опять нужен в авангарде.

— Я его возьму, — сказал Венделл, — стрелок из меня с этим растяжением никакой.

— Помоги ему, Пракс, — сказал Холден, — и мотаем отсюда к черту!

Они спешили, насколько позволяло состояние раненого. Оставили позади трупы людей, которых убили и, что еще страшнее, которых не убивали. Прошли мимо маленького неподвижного тела Като. Пракс потянулся было к нему взглядом, но Холден схватил ботаника за куртку и толкнул к люку.

— Это не Мэй, — сказал он. — Будешь нас задерживать — оставлю здесь.

Едва слова сорвались с его губ, он почувствовал себя подонком, но угроза не была пустой. Поиски маленькой дочери ботаника отступили на задний план с того момента, как они обнаружили черные нити. И если уж говорить начистоту, лучше сейчас было бы избавиться от Пракса, чтобы тот не увидел, как его дочь, превращенная протомолекулой в монстра, изливает бурую жижу из отверстий, вовсе не свойственных человеческому телу, и как черные волокна прорастают из ее рта и глазниц.

Пожилой охранник, прикрывавший отход, бросился, не дожидаясь просьбы, помогать с раненым. Пракс молча передал ношу ему и пристроился за Паулой, которая держала под прицелом разворачивавшиеся впереди коридоры.

Скучные не так давно тоннели на обратном пути приобрели зловещий вид. Морозный узор, напоминавший Холдену паутину, теперь представлялся ему жилами живого существа, и эти жилы пульсировали в его неверном от адреналина зрении.

На поверхность Ганимеда ежедневно обрушивается восемь магнитных бурь с Юпитера. Магнитосфера защищает спутник, и все же — восемь раз в сутки. С какой скоростью будет расти здесь протомолекула, постоянно поливаемая энергией планеты-гиганта? Эрос под властью протомолекулы приобрел устрашающее могущество. Он научился почти мгновенно разгоняться, пренебрегая законом инерции. Если сообщения не лгут, он изменил атмосферу и химический состав Венеры. А исходным материалом послужили всего лишь миллион с небольшим единиц человеческого материала и тысяча триллионов тонн породы.

На Ганимеде в десять раз больше людей, и его масса на много порядков превосходит массу Эроса. На что окажется способно оружие чужаков при таком изобилии ресурсов?

Амос распахнул последний люк с потайной базы, и команда вернулась в живые тоннели Ганимеда. Холден не находил ни в ком признаков заражения. По коридорам не шатались безумные зомби. На стенах и на полу не было бурых потеков — колоний инопланетного вируса, ищущих себе носителя. И громилы «Протогена» не гнали людей в радиационные душегубки.

«Протогена» больше не было.

Мысль, толкавшаяся в глубине сознания, всплыла на поверхность. «Протогена» не существует. Холден сам помогал с ним покончить. Он присутствовал при смерти человека, затеявшего эксперимент с Эросом. А Марсианский флот распылил Фебу, и оставшееся от нее газовое облачко притянул к себе массивный Сатурн. Эрос врезался в кислотную, кипящую атмосферу Венеры, куда не проникают корабли. Холден сам лишил «Протоген» последних образцов протомолекулы.

Кто же занес ее на Ганимед?

Он отдал образец Фреду Джонсону — как рычаг для мирных переговоров. В последовавшем за короткой войной между внутренними планетами хаосе Альянс Внешних Планет добился немалых уступок. Но АВП хотел большего. А внутренние флоты на орбите Ганимеда ему мешали.

Единственный в Солнечной системе образец протомолекулы остался у Фреда. Холден отдал его Фреду.

— Это Фред, — нечаянно проговорил он вслух.

— Что «Фред»? — откликнулась Наоми.

— Всё. То, что здесь происходит. Это его работа.

— Нет, — сказала Наоми.

— Не знаю зачем — чтобы оттеснить внутренние планеты или чтобы испытать какое-то супероружие, — но это он.

— Нет, — произнесла Наоми. — Никаких доказательств.