Война химеры

– Доброй ночи, магистр, – кивнул я.

– Хотелось бы мне пожелать вам того же, сир, – укоризненно покачал головой маг, – но вы вряд ли внемлете моему совету.

Сразу после ухода Мартина я аккуратно снял с Эйвилин сапоги и дорожный плащ. Под которым, к моему удивлению, у нее оказалась только знавшая лучшие дни ночная рубашка. Мои скулы свело от бессильной ярости. Что же ей пришлось пережить за эти дни!

Плотнее закутав Эйвилин в одеяло, я некоторое время молча сидел рядом, сжав ее левую ладонь. Слова мага немного успокоили бушевавшую во мне бурю страха, ярости и злости, но заставить себя отойти от нее хоть на шаг я просто не мог.

Не знаю, сколько прошло времени. Наконец усталость начала брать свое, мои мысли стали путаться, веки налились свинцом. С сожалением отпустив руку девушки, я устроился в кресле рядом с постелью и задремал, положив на колени ножны с Химерой.

* * *

«Мертвы?! Нет! Не может быть!» – тяжелым набатом билось в ее голове.

Из ниоткуда на плечо Эйвилин опустилась тяжелая рука, резко развернув назад.

– Я знал, что мне не померещилось! Ого, да тут лакомый кусочек! Смотрите, какая милашка. – Нависающий над ней воин, крепко обхватив ее руку длинными пальцами, вытащил девушку из ее укрытия к огню.

– Да ты только глянь! Она уже сама почти готова, – хохотнул пленитель, грубо сдернул с Эйвилин плащ, под которым у девушки была лишь заправленная в штаны ночная рубашка. – Не дергайся, киска. И будь хорошей девочкой. Если нам понравится, то мы не станем спрашивать, что ты тут делаешь и от кого прячешься! – произнес он, тяжело дыша.

По-хозяйски притянув Эйвилин к себе, эльф запустил левую руку в глубокий вырез ее ночной рубашки. Все еще ошеломленная новостью о смерти родителей, Эйвилин не нашла ничего лучше, как вцепиться зубами в руку воина. Заорав от боли и неожиданности, эльф выпустил ее руку.

– Сучка, кусается! – взревел он, с силой отталкивая девушку от себя.

Отлетев в сторону, Эйвилин больно ударилась спиной о стену.

– Мертвы. Мертвы… – эхом шептала она сквозь едва приоткрытые губы, вновь поднимаясь на ноги. Внезапно ее захлестнула волна дикой ярости.

Самым первым умер ее неудачливый пленитель. С пальцев Эйвилин сорвалась небольшая искорка и впилась в грудь эльфа. Тот замер, его лицо исказилось в гримасе ужаса и боли. Дико закричав, он стал рвать на себе одежду. Его захмелевшие товарищи, сидевшие у костра, не сразу поняли, что случилось. Однако пьяный смех и ободрительные возгласы быстро оборвались. Изо рта пораженного заклинанием Эйвилин эльфа повалил дым, последний самый страшный и отчаянный крик боли поднялся к небесам. Кожа эльфа лопнула и, полыхая, расползлась, словно сгорающая бумага. Пламя резко потухло, а обугленное тело упало на землю, оставив в воздухе тошнотворный запах горелой плоти.

– Она – маг! – крикнул один из воинов неожиданно низким голосом. – Убейте ее быстрее!

На лицах эльфов отразился страх. Встречаться с магом хорошо, когда у тебя за спиной стоит два-три своих мага. Да и то лучше такой встречи избежать.

Эльфы потянули из ножен мечи, но было уже поздно. Повинуясь воле девушки, огонь костра словно ожил. Взметнулся выше крыш разрушенных домов и с силой кипевшей в сердце Эйвилин ярости бросился на своих бывших хозяев. Четверых из пяти оставшихся эльфийских воинов охватило пламя. Напрасно они, крича, катались по земле, тщетно силясь от него избавиться. Огонь голодным зверем пожирал их одежду и тела.

Последний эльф оказался несколько удачливей своих товарищей. Удачно избежав встречи с пламенем и справедливо рассудив, что шансов против мага у него нет, он кинулся к лошадям.

Знай эльф, что будет дальше, возможно, он бы предпочел огонь.

Короткий шепот и небрежный пасс руками в сторону беглеца – и вот тот уже беспомощной куклой висит в воздухе, со все нарастающим ужасом наблюдая за медленно и даже как-то лениво приближающейся к нему магичкой.

– Пощади! – просипел пленник разом пересохшим горлом. Ответом ему была только неожиданно ласковая улыбка девушки, а приговором – блеск безумия в ее глазах. Он еще успел почувствовать боль ломающихся костей и закричать…