Война кланов. Охотник 2

Я тут же отскакиваю, боковым зрением слежу за вторым оборотнем, и делаю скользящий блок на удар. Как на тренировке от летящей груши… Лапища проносится в миллиметре от виска, слегка ерошит волосы.

Раздается тихий звук хлопка второго глаза. Я успеваю присесть под лохматой лапой и снова отпрыгнуть.

Ослепленный перевертень машет лапами как мельница при сильном ветре. На один из мощных ударов и попадает лохматый коллега. Оборотень кидается на помощь, но я уворачиваюсь и подныриваю под мохнатую балку ослепленной мельницы, которая с треском врезалась в лобастую башку напарника.

Пока нападавший оборотень отлетает, я успеваю вонзить иглу в лоб ослепленного. Тот вздрагивает и обмякает, устало опускает лапищи вдоль тела.

Волосы втягиваются в тело, темная сморщенная кожа разглаживается и светлеет. Перевертень уменьшается в размерах, переходит в человеческое состояние. Парень в плавках заваливается назад, во лбу, как красная точка у индусов, красуется шляпка медной иглы.

Остается удар в сердце! Комбинация должна быть завершена!

Скользкие от крови пальцы едва успевают захватить шляпку, когда подлетает второй оборотень.

Широкой лапищей, размером с лопату для снега, меня относит в сторону. Двигается оборотень гораздо быстрее первого. А тот теперь лежит подрубленным стволом на окровавленной траве. Я перекатываюсь через голову и вскакиваю на ноги, сжимая скользкий стержень.

Выдох.

Сил не осталось, руки налились свинцовой тяжестью. Возникает предательская мысль – закрыть лицо и будь что будет, но я тут же отгоняю ее прочь.

– Охотник! – рычит оборотень. – Мы тебя давно ищем!

– Шел бы ты своей дорогой, перевертень! – я стараюсь отдышаться, не отрывая взгляда от изготовившегося к прыжку оборотня.

– Ты один, охотник! Смирись и прими быструю смерть! – рычит оборотень и переносит вес на правую лапу.

Оборотень хрипло дышит и радостно скалится. Похоже, потеря напарника ни мало его не смущает. Я успокаиваю дыхание, готовлюсб к нападению, «качаю маятник» – чтобы уйти с линии атаки и оказаться сбоку противника.

Солнце почти скрылось за горизонтом, лишь окрашенные оранжевой краской лучей верхушки деревьев показывает, что оно ещё здесь. На полянке лежат два молодых человека, а также две девушки без сознания. А на краю поляны, неподалеку от могучих сосновых стволов, застыли друг напротив друга человек и оборотень. Картинка из фильма ужаса…

Руки тяжелые, как чугунные болванки. Ноги дрожат, но не от адреналина, а от усталости. Воздуха не хватает, глотаю его как воду – такой же жидкий и прохладный. Пот водопадом струится вниз, спутанные волосы лезут в глаза. Вдох.

Оборотень броском кобры появляется возле меня. С земли взлетает мох и тонкие веточки – массивная лапа шлепает по тому месту, где мгновение назад находится моя ступня. Я вальсирующим пируэтом ухожу в сторону и бью верной иглой снизу вверх, метясь в заросший кудлатой шерстью глаз.

Рука так и повисает в воздухе, перехваченная стальной хваткой когтистой лапы…

Удар другой руки уходит в сторону – так ракеткой отбивают легкий волан играющие дети. Оборотень довольно скалится, глядя на мои слабые попытки вырваться из металлической лапищи.

Предательская мысль сдаться снова возвращается, но я вопреки всему продолжаю сопротивляться, свободный кулак поднимается раз за разом. Мои усталые удары с легкостью отбиваются.

Ноги подламываются, глаза жжет огонь едкого пота, в раскаленные легкие не поступает достаточно воздуха. Рука с зажатой иглой понемногу синеет от крепкой хватки. Красные глаза оборотня светятся предвкушением скорой победы над обессиленной жертвой.

Я не могу увернуться…

Перевертень хватает меня в охапку, и огромные зубы оказываются в нескольких сантиметрах от лица.

Если он меня укусит, то я тоже стану оборотнем…

Железные лапы неторопливо сжимаются, жизнь понемногу уходит из меня, как сок из сдавливаемого пакета. Попытки уколоть иглой лохматое тело не приводят к успеху – оборотень лишь морщится, как от щекотки. Безуспешно пиная чугунные колонны, я не могу пошевелить руками, вдыхаю зловонный смрад из ухмыляющейся пасти.

  Зверь не торопится кусать, ждет, пока мое тело окончательно обмякнет, играет как кошка с мышкой, то разжимает, то снова сжимает лапы. В глазах темнеет, словно невидимый оператор гасит свет в кинозале перед наступлением фильма.

Время почему-то не останавливает своего хода… Я умираю в стягивающем обруче.

Воздух не хочет входить в сжавшиеся легкие, я вижу, как кусты и деревья окрашиваются в серый цвет. Оборотень наблюдает за моей агонией с интересом профессора, разглядывающего в микроскоп жизнь бактерий. Спасения ждать неоткуда, рядом нет тетки-заступницы.

Мелькает мысль – зачем полез в это дело, а не пробежал дальше за защитными кругами?

Я русский! Я не могу иначе!

Яркой молнией вспыхивают мысли, и это придает немного сил. Их как раз хватает, чтобы слегка взмахнуть кистью.

Игла бордовым росчерком взлетает вверх. Ладонь ломит от неловкого броска.