Война. Книги 1-3

– Как вы полагаете, справляется ли с командованием Юго-Западным фронтом товарищ Кирпонос? – снова спросил Сталин.

Шапошников пожал плечами и после короткого раздумья с чувством неловкости сказал:

– Прекраснейшая биография, достойнейший, необыкновенной храбрости человек. Но командовать таким большим фронтом в столь трудных условиях ему, пожалуй, тяжеловато: из-за недостаточной оперативно-стратегической подготовки. – Маршал Шапошников помедлил, не зная, стоит ли еще говорить что-либо о Кирпоносе; после паузы добавил: – Только два года назад Михаил Петрович Кирпонос командовал дивизией. Согласитесь: не так просто перестроить за столь короткий срок свое мышление, свою психику, изменить свои мерки оценок оперативно-стратегических коллизий. Масштабы фронтовых задач трудно втиснуть в мерки недавнего комдива.

– Я не согласен с Борисом Михайловичем, – сказал Ворошилов, как только Шапошников умолк. – Если бы мы в гражданскую войну ждали, пока наши пролетарские командиры осилят академии, нас беляки раздавили бы!.. Кирпонос умеет оценивать обстановку и принимать решения, умеет опираться на штаб фронта.

– Верно, – согласился с Ворошиловым Сталин. – Я думаю, что у нас пока нет достаточных оснований сомневаться в Кирпоносе. Юго-Западный фронт, при всем драматизме сложившихся там событий, с первого дня войны упорно сражается за каждый рубеж. У Кирпоноса опытные помощники: начальник штаба товарищ Пуркаев превосходно знает свое дело, начальник оперативного отдела товарищ Баграмян, как мне докладывал генерал Жуков, инициативный и мыслящий штабист. А сейчас, когда образованы главные командования стратегических направлений, руководство Юго-Западного фронта получит подспорье в лице товарища Буденного. – Сталин посмотрел на ранее сделанную синим карандашом пометку на листе бумаги и продолжал: – Теперь об общем выводе… Трудно не согласиться с маршалом Шапошниковым, что стратегическая инициатива пока не за нами… Но очень важно, что и немцы не осуществили своих стратегических намерений… Значит, наша задача – изматывать фашистов дальше. Западному фронту надо превратить треугольник Орша – Смоленск – Витебск в своеобразную наковальню и как можно больше расколотить на ней вражеских сил… – И опять задал вопрос Шапошникову: – Борис Михайлович, какие звенья в цепи сегодняшних проблем, с вашей точки зрения, наиболее слабы?

– Авиация и высшие командные кадры, – без промедления ответил маршал.

– Авиация… и высшие командные кадры, – растягивая слова, будто всматриваясь в них, повторил Сталин. – Авиацию мы создаем усиленными темпами… А кадры… надо разумно использовать те, что мы имеем, и зорко присматриваться к людям, которые хорошо проявляют себя на фронте. Война должна выдвинуть талантливых командиров… – Сталин заметил, что при этих словах маршал вздохнул и с какой-то горечью в глазах опустил голову. – А вы видите еще какой-нибудь выход, товарищ Шапошников?

– К сожалению, не вижу, – ответил маршал.

Сталин поднялся из-за стола, взял в пепельнице нераскуренную трубку и, разглаживая мундштуком свои толстые усы, прошелся вдоль кабинета. Потом он остановился возле маршала Шапошникова и, глядя на него в упор, приглушенно заговорил:

– Я вам очень верю, Борис Михайлович… Мы всегда вам верили, видя вашу преданность военной науке, ваши заслуги в разработке планов обороны страны и ваши усилия в оперативной подготовке штабов и командных кадров… Скажите, пожалуйста, почему в адресованной мне телеграмме от седьмого июля об аресте и предании суду бывших руководителей Западного фронта рядом с подписями Тимошенко, Мехлиса, Ворошилова и Буденного я не увидел вашей подписи?

В кабинете наступила тревожно-тягостная тишина. Все устремили взгляды на потемневшего лицом маршала Шапошникова. Борис Михайлович, сдерживая в себе желание, чтобы по извечной привычке истинно военного человека не встать, отвечая на вопрос старшего, выдержал прямой взгляд Сталина и с раздумчивой неторопливостью сказал:

– Когда подобный документ подписывают коллективно, значит, каждый в отдельности в чем-то сомневается…

– А вы разве сомневаетесь в правильности этого шага?

– Нет, я не сомневаюсь. Трагедия генералов Павлова, Климовских, Григорьева, Клыча, Коробкова… меркнет на фоне трагедии десятков и десятков тысяч людей, погибших или оказавшихся в плену у немцев.

– А потеря территории, а уничтожение нашей авиации, а захват фашистами наших складов?! – Сталин смотрел на маршала с холодным прищуром глаз.

– Да, – согласился Шапошников, – и все это, вместе взятое, привело к тому, что надо было решиться на такой трудный, но в условиях военного времени правомерный шаг, о котором в назидание должен узнать весь командный и политический состав Вооруженных Сил… А относительно моей подписи на телеграмме… я считаю, что это прерогатива наркома обороны… Заместителю наркома, каковым является ваш покорный слуга, по неписаному военному этикету не полагается подкреплять своей подписью подпись наркома, да еще и председателя Ставки.