Война кончается войной

— Не кипишись, Пономарь, — Ворон снова сунул в рот спичку и посмотрел на собеседника с ухмылкой. — На слово я бы тебе не поверил. Никому я не верю, но вчера ты лихость свою показал. Иди ко мне, будешь сытым, будешь всегда с наваром. У меня кореша без дела не сидят. Дела большие делаю, лихие парни мне нужны, чтобы и с головой были, и юшку пустить могли.

— А мне какая разница, — дернул плечом Пономарь. — Ты тут хозяин, у тебя тут все дорожки накатаны. А со своим фартом я в любом деле при козырях буду. Только предупредить хочу, Ворон, что в «шестерках» отродясь не ходил. Кореш нужен для большого дела? Я с тобой. А помыкать начнешь, в темную играть — уйду.

— Козырь, — Ворон махнул рукой, — скажи, пусть водки принесут и на зуб чего-нибудь.

Несколько участковых милиционеров и оперативники из Ровенского УНКВД во главе с Шаровым четвертый день обследовали и досконально изучали три населенных пункта в районе лесного массива. Участковые проверяли домовые книги, присматривались к каждому дому, нет ли в нем чужака, нет ли недавно прибывшего родственника. Таких сразу вызывали в отдел, допрашивали самым серьезным образом, делали запросы на прежнее место жительства или службы. Со многими вели доверительные беседы прямо во время обходов.

Работать было тяжело. И если такое «сито» легко было бы использовать где-нибудь под Воронежем или Псковом, то в Ровенском районе, который каких-то пять лет назад не был даже советским, разговаривать с представителями власти почти никто не хотел. Большинство местных жителей молчали, опустив глаза, угрюмо и прочно. Или отделывались односложными ответами: никого не знаю, никого не видел, ни о чем таком не слышал.

Капитан Бессонов хорошо понимал этих людей, по судьбам которых война прошла, как асфальтовый каток. Пять лет назад они жили в Польше, в Волынском воеводстве. Жили в атмосфере страха и ненависти: с одной стороны, ко всему немецкому, с другой — ко всему советскому. Панская Польша, особенно правые силы активно нагнетали антисоветскую истерию. И многие в декабре 1939 года восприняли присоединение нескольких польских областей к СССР не как спасение от фашизма, а как акт агрессии, хотя вплоть до 1941 года жизнь здесь усиленно налаживалась, области стали жить сытно, развивалось сельское хозяйство, промышленность. Но забитое крестьянство, боявшееся всех и вся, продолжало верить в любые рассказы и любые угрозы.

Бессонов ходил по поселкам и смотрел на людей. Кто-то не верил, кто-то открыто ненавидел. И как было приятно пообщаться, наконец, с настоящими людьми, которым важно было сохранение советской власти, мирной жизни. И все же работу надо было делать, и ее делали лучшие чекисты вот уже четверо суток. Но никаких пособников, затаившихся врагов советской власти найти так и не удалось. Те, кто числились врагами народа, давно были в бегах. Никто по чердакам и подполам не прятался. Но кто-то же был связным?

— Таким образом, на сегодняшний день мы отработали все улицы, — подводил итоги дня начальник Загорского поселкового отдела милиции майор Коваленко, — за исключением двух на окраине Загоры и хуторочка в Уездах, на отшибе. Завтра мы добьем эти участки, и у нас будет полная картина.

— Полная? — переспросил Бессонов. — Картина у нас безрадостная. Несколько дней мы работали фактически впустую.

— Ну, не впустую, — пожал майор плечами. — Теперь мы, по крайней мере, знаем, что в этих населенных пунктах помощника бандитов нет.

— Кавалерийский наскок это, а не проверка, — махнул рукой недовольный Бессонов. — Пособник, если он и был в одном из этих селений, давно все понял и скрылся или затаился. А можем ли мы верить всем опрошенным, верить, что каждый говорил нам правду, а сам за спиной нож не держал?

— Это вы, товарищ капитан, бросьте, — нахмурился Коваленко. — Я понимаю, что существует субординация, что вы из самого наркомата, но я за своих людей ручаюсь. Я с ними в партизанах воевал, я этот народ знаю. И если человек сказал, что он друг, значит, так и есть!

Бессонов внимательно посмотрел на майора милиции, но от комментариев воздержался. Что он мелет? Как можно вот так огульно ручаться за всех сразу? За сотни и тысячи людей, живущих вокруг этого лесного массива?

Поднявшись со стула, Бессонов повернулся к присутствующим:

— Работать продолжаем. Закончить завтра с оставшимися улицами и перейти к активной фазе агентурной работы. Это касается и оперативников уголовного розыска, и участковых, и сотрудников Управления НКВД. В мое отсутствие координирует действия всех ведомств и руководит операцией старший лейтенант госбезопасности Шаров. Вопросы есть?

Воротников ждал Бессонова у машины и курил. Предыдущая ночь без сна давала о себе знать: майор то и дело тер покрасневшие глаза.

— Слушай, Глеб Иванович, — Бессонов облокотился на крыло машины и стал смотреть на поля, где вышагивали аисты. — А что этот майор Коваленко, он всегда так выслуживается перед начальством, показывает свою независимость?