Война короля Карла I. Великий мятеж: переход от монархии к республике. 1641–1647

Пока никто не признавал, что в рамках одного политического органа могли бы благополучно сосуществовать две стороны, для Пима было вполне естественно утверждать, что его группа – это «истинно государственная партия», а его оппоненты – всего лишь фракция, ведущая к расколу единства общенациональных органов власти. Роялисты в парламенте, со своей стороны, думали то же самое о нем. В том же веке, но гораздо позднее государственный деятель все еще мог говорить, что политическая партия – это «просто своего рода заговор против остальной части нации». В 1641 г. наиболее вдумчивые лидеры каждой из сторон, естественно, полагали, что их политика преследует интересы всей нации, тогда как их оппоненты – заговорщики, преследующие собственные интересы.

Пим в палате общин оказался перед лицом сложной проблемы, связанной с уменьшением числа сторонников, что угрожало ему потерей большинства. Проблемы в палате лордов были не менее сложными, поскольку теперь пуританской группе, главным организатором которой в последние месяцы стал лорд Мэндвилл, противостояла группа пэров-роялистов во главе с Бристолем. Правда, способный и влиятельный Нортумберленд теперь, похоже, полностью отказался от своей приверженности двору. Будучи лордом-адмиралом Англии, он мог оказать ценную помощь Пиму и его партии, но оставался непредсказуемым союзником, который мог помочь, а мог и не сделать этого в зависимости от того, куда повернет его надменный дух. Король со своей стороны мог всегда рассчитывать на поддержку епископов, чьи ряды в последнее время выкосила смерть, и считалось, что Карл вскоре усилит свою позицию, назначив на место выбывших тщательно отобранных молодых людей. Чтобы справиться с этой опасностью, Пим на открытии сессии внес билль об отмене голосов епископов в парламенте, но этот билль, как и некоторые другие меры по дальнейшему ограничению власти короны, мог быть отклонен верхней палатой.

В конечном счете соотношение власти парламента и власти короны могло – и должно было – решиться силой. До конца ноября спикеры Пима дважды вносили предложение, чтобы взять в свои руки армейские назначения. Всего через два дня после того, как Оливер Кромвель предложил назначить графа Эссекса командующим всеми силами к югу от Трента, Уильям Строд внес предложение о необходимости подготовки билля о защите королевства. Такой билль, если был бы принят проект партии Пима, лишил бы короля контроля над вооруженными силами, и по поводу этого билля – если не раньше – должно было произойти ожидаемое столкновение.

В стремительно приближавшемся кризисе между партией короля и партией Пима лишение епископов политической власти сыграло бы центральную роль, поскольку их голоса, пока они их сохраняли, могли заблокировать инициативы Пима в палате лордов. Пим, благодаря помощи пуританских депутатов от лондонского Сити, неизбежно использовал бы против епископов тех же крикунов-подмастерьев и моряков, которые прошлым летом отправили на смерть Страффорда. Но король, твердо веривший, что почтенные лондонцы теперь на его стороне, принял меры, чтобы перехитрить подстрекателей. В последние месяцы подходы к зданиям парламента охранялись отрядами лондонской милиции под командованием графа Эссекса. Их солдаты водили дружбу с лондонскими парнями, а командир дружил с Джоном Пимом. Теперь Карл заменил эту охрану ротой, набранной из милиции Вестминстера под командованием графа Дорсета. На бумаге это было представлено как любезность, сделанная во имя безопасности парламента. На самом деле он поставил на подступах к парламенту солдат, не любивших и презиравших лондонцев, и офицеров, которые, будучи людьми из Вестминстера, имели друзей при дворе или зависели от него. Так король исподволь завладел ключевой позицией.

Слухи о том, что к палате общин собираются применить силу, начали распространяться еще до смены охраны. В радостный день прибытия короля члены оппозиционной фракции в Сити посчитали, что роялисты могут напасть на парламент, и приготовились не допустить этого. Миссис Венн, муж которой – капитан милиции, один из представителей Сити в парламенте и ярый противник приветственных демонстраций в честь короля, сидела в магазинчике своего соседа и в слезах заламывала руки. Она не сомневалась, что палата общин окружена и ее мужу угрожает опасность быть убитым, но отважный бакалейщик, попеременно размахивая пистолетом и постукивая по рукояти меча, успокаивал ее обещаниями отомстить.