Война корон

За Яххотеп следовали ее сыновья, Тетишери, управитель царского дома Карис и главный смотритель житниц Хирей, он же — начальник тайной службы Фив, успешно выслеживающий и безжалостно карающий перебежчиков и шпионов. Отсутствовал только градоправитель Эдфу Эмхеб, который был вынужден немедленно отправиться в Кусы, чтобы воодушевить войска перед новым сражением.

Карис и Хирей с воинами водрузили саркофаг у входа в гробницу, крошечную и невзрачную в сравнении с огромными величественными пирамидами золотой эпохи Старого царства.

Прежде чем мертвого поглотит Владычица Западной Земли, следовало символически вернуть ему слух и зрение.

Верховный жрец подал Яххотеп священное деревянное тесло, но оно мгновенно переломилось в руках у царицы. Жрец был в отчаянии.

— Другого тесла у нас в храме нет. Это последнее из освященных при жизни Секненра.

— Саркофаг фараона не должен вечно стоять у входа в гробницу!

— Только священное тесло бога Упуаута, Открывающего Пути, спасет нас.

— Но оно далеко, в Асьюте. А там наши враги, — предупредил Хирей.

— Немедленно еду за ним! — решила царица.

— Смилуйся, повелительница! Одумайся. Ты не должна подвергать себя опасности!

— Мой долг достойно снарядить мужа в путешествие в царство правогласных, перед этим долгом все остальное — ничто. Если я пренебрегу им, нам не видать победы.

3

К северу от Фив, примерно в двух десятках переходов, находился древний город Асьют, посвященный богу Упуауту, Открывающему Пути. Военачальники повстанческой армии Афганец и Усач, у которых там были верные люди, посоветовали царице узнать, что происходит в захваченном гиксосами городе.

Следовало отправить туда Плутишку, лучшего из ручных голубей, преодолевавшего весь путь за два дня с невероятной скоростью, почти не отдыхая.

Летать над вражескими землями было опасно. Яххотеп могла лишиться незаменимого помощника, которому грозили стрелы гиксосов. Посылая голубя в Асьют, царица ласково рассказала ему обо всем и просила остерегаться лучников. Плутишка, белый с коричневыми пятнами, сидел неподвижно, внимательно вслушиваясь в слова хозяйки, лишь глазок искрился озорством. Потом захлопал крыльями и полетел. Решил, видно, что стрелы ему нипочем.

Однако третий день близился к закату, а голубя все не было. Напрасно Яххотеп вглядывалась в темнеющее небо.

Вдруг в сумерках ей почудилось, что она различает вдали своего посланца. Но летел он неровно, тяжело взмахивал крыльями, от прежней стремительной легкости не осталось и следа.

И все-таки Плутишка прилетел!

Сев хозяйке на плечо, голубь гордо протянул ей правую лапку с привязанным крошечным свитком папируса. Яххотеп заметила, что крыло у него в крови.

Царица отвязала от лапки послание, ласково погладила отважного гонца, поблагодарила, затем поручила его заботам Тетишери.

— Плутишку ранили стрелой. Пожалуйста, тщательно осмотри его крыло и поухаживай за ним.

— Рана неглубокая, — сказала наконец царица-мать, довольная осмотром. — Вот увидишь, через несколько дней Плутишка сможет летать как прежде.

В кратком послании указанного Усачом верного человека говорилось, что Асьют превратился в руины, уцелели лишь древние гробницы. Охраняет его небольшой отряд гиксосов, получающий оружие и провиант из оазиса Харга.

— В путь, — приказала Яххотеп.

Корабль прибыл в гавань Асьюта засветло. Плывя по реке ночью, путники боялись сесть на мель или наткнуться на гиппопотамов, которые в ярости могли разнести судно в щепы. Но и днем Нил был небезопасен: гиксосы рыскали повсюду.

Некогда оживленная гавань пришла в запустение. Кругом ни души, только развалившиеся барки и ветхие полусгнившие остовы у причала.

Весельчак и Северный Ветер не тревожились: будь рядом враг, они бы сразу почуяли его. Огромный пес первым соскочил на берег. За ним последовал осел. Потом высадились люди: царица, Усач, Афганец и десяток верных воинов с луками наготове.

Луна, благосклонная к Яххотеп, освещала им путь.

Отвесные скалы стеной заслоняли город. В них были вырублены гробницы. Путникам предстояло разыскать ту, где покоился верховный жрец бога Упуаута, Открывающего Пути, хранитель магического тесла, возвращавшего умершим зрение и слух.

— Будь я главой гарнизона гиксосов, я бы расставил дозорных именно здесь, на скалах, — заметил Афганец. — Лучшего места для них не найти.

— Сейчас мы проверим, есть тут дозорные или нет, — отозвался Усач. — И если окажется, что ты прав, гиксосов поубавится.

Усач, египтянин, исконный житель Дельты, был втянут в войну с захватчиками чуть ли не против воли, но постепенно стал одним из самых ревностных и самоотверженных борцов.

Афганца гиксосы разорили. Он хотел свободно торговать в Египте лазуритом и теперь ратовал за восстановление прежней державы, где люди слушались законов и не грабили купцов.

Афганец и Усач не раз сражались плечом к плечу. Оба готовы были идти до конца, победного или гибельного, — все равно, поскольку души не чаяли в царице Яххотеп, самой умной и прекрасной женщине подлунного мира.

Опытные воины, привычные к тяжелым переходам, они в один миг вскарабкались на вершину скалы и вскоре спустились вниз.