Война корон

— Наше племя издавна населяет землю между первым и вторым порогами Нила. Царь Неджех задумал поработить нас. Мы не покорились. Тогда он пришел к нам с гиксосами в черных шлемах и кожаных доспехах. Они убивали людей, сжигали селения. Мы ушли в пустыню. А недавно пронесся слух, что из Фив приплыли военные корабли, освободили Элефантину и двинулись в Нубию. Вот почему мы вернулись. На этом месте вас ждала засада, но мы перебили воинов Неджеха. Поначалу мы надеялись, что он защитит нас от гиксосов, но царь Кермы оказался вероломным и жестоким. Отныне мы будем сражаться под знаменами истинного фараона Египта!

По знаку вождя чернокожие воины пали ниц перед царицей Яххотеп.

На корабле все, от фараона Камоса до простого гребца, были потрясены этой сценой.

Усач притих. Афганец не стал подтрунивать над ним. Он и сам с трепетом ожидал окончания разговора, хотя так уверенно предсказывал успех.

— Величайшая царица, — пробормотал он. — Никто с ней не сравнится.

Египтянин Сопд, начальник гарнизона крепости Бухен, внимательно выслушал Кривого. Посол гиксосов был осведомлен обо всем, что творилось в Нубии, лучше кого бы то ни было и вовсе не походил на лжеца. От его предупреждений нельзя было отмахнуться.

— Итак, Кривой, ты утверждаешь, что мятежники, приплывшие из Фив, захватили Элефантину. Не спорю, гиксосам не повезло, но за поражением последует победа. Представляешь, как разгневается правитель Апопи! Да он не оставит от Фив камня на камне, по Элефантине пройдется огнем и мечом, а потом поручит остров охране надежных воинов, способных подавить любой мятеж. Мне не о чем беспокоиться. Я всецело предан царю Неджеху и вхожу в число его избранных слуг, что на водах владыки.[6] Так что Бухену не угрожает ни малейшая опасность.

— Все это так. Но лучше бы подготовиться к обороне.

— Крепость неприступна!

— Гебелен тоже считался неприступным.

— И сравнивать смешно! Бухен — не крепость даже, а целый город. Его гарнизон многочислен, прекрасно обучен — ни один враг его не одолеет. И ты, верно, забыл, что Неджех устроил им засаду и приказал меджаям как следует попотчевать незваных гостей. Добрая половина барок глупца Камоса уже потонула. Поверь, мятежникам не доплыть до Бухена.

— Возможно, их остановят, но с Яххотеп так просто не сладишь. Она колдунья — вот что внушает мне опасения.

— Нам бояться какой-то бабы? Ты шутишь!

— Боги споспешествуют ей. Она сама похожа на богиню.

— Боги не спасли египтян от гиксосов. Не помогут им и сейчас.

— Я отправлюсь в Керму, предупрежу Неджеха о надвигающейся беде и попрошу прислать тебе подкрепление.

— Да он рассмеется тебе в лицо!

— Нужно принять все меры предосторожности.

— И чего ты так боишься? Подумаешь, выродившиеся потомки прежних фараонов! Они же совсем спятили! Окопались в Фивах и надеются освободить Египет — смех один!

— Только смерть Яххотеп меня успокоит.

— Она уже мертва, не сомневайся! Желаю хорошенько повеселиться в Керме, и поклонись от меня Неджеху. Его дворец с каждым днем все краше, двор скоро затмит пышностью дворы всех фараонов древности.

Посол гиксосов продолжил свой путь на юг. Начальник гарнизона с радостью с ним распрощался. Что и говорить, Кривой постарел, утратил былую хватку, не понимает нынешней расстановки сил, боится собственной тени. Должно быть, вскоре повелитель Апопи отзовет его и пришлет нового чиновника, помоложе, посообразительней и посмелей.

Наставления Кривого вызвали у Сопда лишь раздражение. Вздумал указывать ему, начальнику гарнизона, как лучше оборонять крепость! В тот же вечер он отправил гонца к Неджеху с жалобой на посла. Пусть попросит повелителя Апопи поскорее заменить его.

Сопд не зря считал себя ловким человеком. Он стремительно выдвинулся по службе. Еще будучи главой крошечного отряда, мгновенно сообразил, что власть у гиксосов крепкая и гораздо выгоднее помогать им, нежели сопротивляться. Донес на своего военачальника, будто тот в сговоре с мятежниками из Фив, и занял его место. Доносил и на многих других.

Правитель гиксосов оценил его рвение и в благодарность за преданность назначил начальником гарнизона крепости Бухен, надежнейшего оплота у южных границ Египта. Ему было вменено в обязанность следить за каждым и жестоко карать не только ослушников, но даже недовольных. Так он избавился от всех неприятных ему людей и беспрепятственно чинил расправы при полном одобрении своего помощника, соглядатая Неджеха. Впрочем, нубийцу иной раз приходилось сдерживать его пыл, слишком уж далеко заводила его неутолимая жажда крови.

Ныне Сопд безраздельно властвовал в этих краях, поскольку в Бухен заходили все караваны. Через его руки проходили все товары, все намытое золото, все послания правителей друг к другу. Сопд умудрялся угождать и Апопи, и Неджеху, да так, что оба были довольны. От нечего делать он пытал горожан, якобы обнаруживая опасные заговоры на каждом шагу.