Война кротов

Они что-то знали. А может, чуяли пятыми точками. Примерно за год до войны принялись изгонять коммерсов из бывших бомбарей. А то уж совсем распаскудились бизнесмены — за весьма скромные взятки арендовали стратегически важные объекты на полста лет и дольше. Почти все городские бомбоубежища они переделали в офисы, склады и общественные туалеты. Так что пришлось заново оборудовать помещения насосами, автономными электростанциями, системами очистки воздуха и прочим барахлом, якобы спасающим от проникающей радиации и химического оружия…

Так вот гаранта конституции и Раду[9] в подземелье спровадили очень заранее, задолго до объявления воздушной тревоги. Рада ж заседала, если помнишь, на улице Грушевского, пять. Рядом — Мариинский дворец, ставка президента. В общем, всю погань одним пучком в метро сунули. Кстати, в саду при дворце ещё в девятнадцатом веке обнаружили новый вид кокаинового куста, так называемую «колумбийскую коку». Неужто не слыхал? Ну-ну. И чему вас в институтах учили?

Шишкарей наших на станцию Площадь Независимости определили. Проще говоря — на Майдан. Ага, тот самый. Майдан по плану должны были отсечь от прочего метро завалами. Но не успели. Толпа смела ментовские заслоны и хлынула в подземелье. Да менты и сами не хотели оставаться наверху…

Представляешь, как народ обрадовался, обнаружив на платформе любимых избранников с чемоданами пожитков? Власть со страху хлестала французский коньяк. Надрались все изрядно. А тут — электорат. Говорят, гарант сразу обделался, хотя с виду мужиком был статным, крупным. Думаю, не врут.

Короче говоря, народ сообразил, что война случилась и гарант со товарищи пятки показал да ещё и кордоны наверху поставил от простого люда. Вот тут началось самое интересное. Это тебе не оранжевая революция, это был наш украинский бунт, жестокий и беспощадный.

В общем, гаранта в клочья порвали, в гуляш. Депутатов кого сожгли живьём, а кого — счастливчика! — просто повесили. Лютую смерть приняло руководство страны, что правда, то правда. Или, как говорил первый президент наш: «Що маэмо, то маэмо!»[10]

И вот с тех пор призрак главы государства бродит по метро, творя всяческие пакости — как и при жизни…

— Вот так вот, — облизнув ложку, закончил свой рассказ Че. — Байка ложь, да в ней намёк, добрым молодцам урок. Или не ложь, кто знает.

Сайгон хмыкнул.

А ведь не всё поведал Че. Есть как минимум ещё одна версия этой легенды, согласно которой президент и гопкомпания благополучно обитают на другой ветке метро. На том же Майдане. И переходы между Майданом и Крещатиком таки завалены…

Размышления Сайгона прервал Фидель. Он буквально влетел в палатку:

— Выступаем прямо сейчас! Императрица убита. На станции военный переворот.

Через секунду все были на ногах.

— Борис? — Че извлёк из-под одежд помповое ружьё.

— Он самый. Объявил себя преемником.

— А дочь императрицы?

Фидель выразительно посмотрел на растамана. Всё было ясно без слов.

Мышка хищно вцепился в рукоятки своих револьверов:

— Ну что, выпустим толстопузу кишки?

Байда — на груди у него был выбит трезубец — натянул через голову свитер, повесил бандольеры с магазинами, снял с предохранителя АК.

— В нього сорок бийцив, у Бориса. А може бильше. Якщо стрилянина розпочнеться, багато народу ляже.[11]

— Уходим без шума и пыли, — скомандовал Фидель и добавил: — По возможности.

И тут загрохотали выстрелы.

Спасатели дружно рухнули на пол. Байда открыл огонь, длинными очередями дырявя палатку. Рявкнуло ружьё Че. Мышка протаранил полог, снаружи заговорили его револьверы. Сайгон вцепился в лук. Лектор не решался раскрутить цепь, опасаясь задеть своих. А у Гильзы из всего оружия был только ридикюль и лак для ногтей в маленькой стеклянной бутылочке.

— Трое их было. — Это Мышка заглянул в палатку.

— И ещё будут. — В одной руке у Фиделя был пистолет, а во второй — неизвестно откуда взявшийся меч. Сайгон такие игрушки только в кино видел. Катана. Меч самурая. Следовательно, Фидель — самурай?

— Он самый. — Команданте подмигнул Сайгону. — И тебя сделаю настоящим буси. Хочешь?

Почему все хотят из Сергея кого-то сделать? Майор лепил из него крутого мародёра. Светка — послушного мужа. Алексеевич — фермера, отдающего станции мясо чуть ли не бесплатно. Теперь вот Фидель о чём-то непонятном толкует…

Самое забавное то, что всем хотельцам Сайгон оказался не по зубам. Он от бабушки ушёл, от дедушки ушёл, от Майора и Светки тоже, а уж от Фиделя…

Не о том думаешь, Серёженька. Надо выбираться с этой станции, населённой ментами и попугаями!..

На платформе творилось нечто невообразимое. Торговцы, почуяв неладное, спешили покинуть платформу. У входов в туннели образовались пробки. Парни в спортивных костюмах даже не пытались совладать с толпой — просто наблюдали со стороны за происходящим. Высматривали врагов революции.

— Нас пасут. — Мышка в широкополой шляпе был заметен издалека, поэтому Фидель велел ему снять головной убор. А вот Че, наоборот, повязал на голову косынку, чтобы не выдать себя дредами.

— Сюда! — Сайгон заметил палатку, брошенную хозяевами.